Говорит, все хорошо, Боливар. На, поешь. Ты уже не такой толстый, как раньше.
Ночью Боливар слышит, что Эктор тоже плачет. Горе бесформенной массой громоздится между ними.
Боль как собака, говорит Боливар, которая таскается за тобой, куда бы ты ни пошел.
Он трясет головой, вытирает запястьем глаза.
Мы похожи на двух плаксивых старух, говорит он. Надо кончать с этим хныканьем. Только влагу расходуем.
Боливар встает, прохаживается, снова садится. Ему нужно выговориться. Он, не мигая, смотрит на Эктора.
Здесь, начинает он, я каждую ночь вижу во сне свою дочь. Какой она стала. Мне снится пустота, которую я оставил за собой. Должно быть, сейчас ей четырнадцать.
Он умолкает.
Похоже, мне все еще тяжело об этом говорить.
Позже он заводит снова. Слушай, такое бывает сплошь и рядом. У вас рождается ребенок, а отношения не складываются. Есть проблема. Умом женщина хочет мужчину, но любовь оставила ее тело. Мужчина ощущает себя ненужным. Такое бывает со многими. Нет, дело не в этом. Пойми, я ушел из-за того, какой она стала, эта женщина. Она изменилась. Ее интересовал только ребенок. А меня словно не было. А то, что от меня осталось, она пыталась подавить, совершенно игнорируя. Я больше не мог так жить. К тому же она храпела. Так громко, что у меня гремело в башке. Я больше не мог этого выносить. Перестал спать. Перебрался в другую комнату. Потом в другой дом. Жила там одна вдова. Довольно молодая. И у нее в постели нашлось для меня местечко. И однажды я ушел насовсем. Все оказалось просто. Пожалуйста, не смотри на меня так. Не воображай, будто я понимаю, почему так поступил. Что с меня взять, я простой рыбак.
Позже он говорит, понимаешь, заняться было нечем, работы не найти. Почему бы не поработать на них? Я про картель. Посмотреть, на что это похоже. Ты же знаешь, бабок у них хватает. Машины, женщины, легкая жизнь, все эти радости. Ты смотришь на систему и видишь, что она настроена против тебя. Система не хочет, чтобы ты жил. Мой друг работал на них. Сегодня он сказал им «нет», а завтра – «да». И зажил припеваючи. А однажды попросил меня об услуге. Ерундовой. Просто сделай это для меня, Боливар, сказал он. Пустяки, ничего серьезного. Присмотреть за тем или другим заведением. Подвезти кого-то на джипе. Зайти в заведение, одно, другое. Отметелить парня, который не заплатил, такие штуки. К этому привыкаешь. Потом я начал выходить с ним по ночам. Повидал всякого. Мы были в горах. И я видел кое-что. Они мне приказали. А потом мне стало не по себе. Как будто в кровь впрыснули медленный яд. И яд начинает разъедать кости. Я больше не мог спать. Не мог на себя смотреть. Как ты можешь остаться собой, если ты с ними? Ты больше не ты. Ты стал ими. Как ты можешь сказать «нет», если уже сказал «да»? Ты говоришь «да», и это значит «да». Ты говоришь «нет», и это значит «да». Говоришь «может быть», и это тоже «да». Молчишь в тряпочку – все равно «да». А если ты помер, значит они сказали «да» за тебя. У тебя есть только «да». Но в глубине души я знал, что должен сказать «нет», даже если они не знают такого слова. И я сбежал туда, где никто бы меня не нашел. Шагал пешком и день, и ночь. Много дней и ночей. И все повторял себе, я говорю им «нет», а не «да». Повторял с каждым шагом, пока не дошел до побережья в чем был. Правда, у меня оставалось немного деньжат. Понимаешь, на побережье я мог заработать на пропитание. Мужчина и лодка, простая тихая жизнь, никаких сложностей, зато спишь спокойно. Каждый день одно и то же. У тебя есть выбор: ловить или не ловить? Такая жизнь меня устраивала. Поэтому я ушел.
В темноте Эктор наклоняется и понижает голос. А что было там, в горах?
Какое-то время Боливар молчит, затем говорит.
Никогда больше меня об этом не спрашивай.
Эктор не спит. А если спит, его посещают сны, от которых он вздрагивает всем телом и ворочается, как будто не спит. Что-то бормочет, кашляет, извивается. Затем вылезает из ящика и начинает расхаживать по лодке. Возвращается, хватает Боливара за локоть, впивается взглядом.
Говорит, кажется, я схожу с ума. Снова и снова вижу один и тот же сон. Мне снится, что я в лодке. Я просыпаюсь и обнаруживаю, что все так и есть. И когда это случается, у меня перехватывает дыхание. Я встаю и начинаю ходить, пока не отдышусь. А порой, когда мне снится этот сон, я не могу проснуться. Во сне я очень боюсь не проснуться. Откуда-то я знаю, что, когда проснусь, все будет хорошо. Но когда просыпаюсь, вижу, что все еще в лодке, в другом сне, таком же, как предыдущий. И тогда меня охватывает настоящая паника. Потом я окончательно просыпаюсь, но теперь не знаю, какая реальность настоящая. Кажется, я видел такое в кино. Выхода нет.
Скажи, Боливар, спрашивает Эктор позже, отчего Бог так жесток? Зачем посылает такие сны? Не дает ни жить, ни умереть? Скажи, зачем Бог это делает?
Я не знаю, Эктор. Откуда мне знать? Я не знаю ответов на эти вопросы. Тебе нужно спросить священника или кого-нибудь в этом роде. Где нам найти священника?
Кажется, Боливар хмыкает.
Затем вылезает из ящика, проверяет чашки. Контейнер в пять галлонов и ведро полны. Отпивает из чашки, протягивает ее Эктору.