Он знал, что можно сделать. Взять Арьяну за руку, вывести отсюда и уехать домой. Спокойно жить вместе, заниматься общими делами, воспитывать детей — вот только Ирвин успел понять, что Арьяна никогда не будет жить взаперти, особенно зная, что рядом с ней недуг, который она однажды могла бы вылечить, но у нее отняли такую возможность.
Это противоречило ее природе. И постепенно в ней зародилась бы ненависть — сначала крошечная и слабая, постепенно она бы разрослась и окрепла.
И это не привело бы ни к чему хорошему.
“Если моя истинная умрет, я тоже умру”, — повторил Ирвин, и почему-то эта мысль помогла ему успокоиться.
— Ваше высочество, вы не передумали? — спросил Шу. Арьяна одарила его ослепительной улыбкой, и Ирвин подумал, что она готова на все, чтобы исцелить его от болезни. Просто потому, что любая болезнь оскверняет ее мир.
— Ни в коем случае, — ответила Арьяна. — Раз уж во мне столько магии, грешно ее не использовать ради хорошего дела.
Шу понимающе качнул головой. Обернувшись к Ирвину, Арьяна ободряюще улыбнулась ему, и он вновь подумал, что видит ее в последний раз. Эти яркие глаза с энергичным блеском, эту улыбку, эти светлые волосы, заплетенные в совершенно простонародную косу — весь ее облик казался бабочкой, которая опустилась на ладонь.
Еще мгновение — и она улетит туда, откуда еще никто не вернулся.
Этого не изменить и не остановить.
— Тогда вот что мы будем делать, — продолжал Шу. — Сейчас я запускаю все артефакты, которые выровняют и направят потоки вашей магии так, чтобы они соединились с общим полем ледарина. Потом заработает вот эта часть, — он кивнул на серебряные шары, украшенные угрожающего вида шипами, — и начнет трансформацию. По моей команде вам надо будет подойти к ларцу и взять ледарин в руки. Но только по моей команде, не раньше!
— Понятно, — сдержанно кивнула Арьяна и, посмотрев на Ирвина, непринужденно сказала: — Ну вот, видишь, все просто. Скоро поедем домой.
— Я готов всю жизнь быть волком, лишь бы с тобой ничего не случилось, — ответил Ирвин. Арьяна нахмурилась.
— Я не готова. Это неправильно.
Шу провел ладонью над серебром, активируя артефакты, и зал наполнил низкий гул. Мегирен поморщился, как от зубной боли, и Ирвин увидел, как кусок ледарина в ларце откликнулся — по нему пробежали мелкие синеватые искры.
Арьяна шагнула к ларцу и замерла, закрыв глаза. Ирвин чувствовал, что в этот миг все в ней пришло в движение: сила, которая наполняла ее, потекла огненными реками, двинулась к кончикам пальцев, приказывая протянуть руку и прикоснуться к металлу за стеклом.
У Ирвина заныли все зубы. За окном было солнечное утро, но он готов был поклясться, что в зале стала сгущаться тьма. Прямо над головой сверкнула молния и послышалось ленивое ворчание грома.
— Отлично! — довольно воскликнул Шу, и Ирвин мысленно назвал его гребаным экспериментатором: тот выглядел так, словно получил самый лучший подарок на именины. Конечно, людям науки лишь бы организовать очередной опыт, последствия их не волнуют. — Вы сейчас синхронизированы с ледарином. Запускаю установку: три. Два. Один.
Гул в зале сделался громче, словно все они попали в самую сердцевину громадного работающего механизма. Шу провел ладонью по лбу, стирая пот, и громко приказал:
— Берите ледарин, ваше высочество!
Ирвин готов был поклясться, что над головой Арьяны закружились сиреневые туманные вихри. Мегирен поднял крышку, и Арьяна, словно завороженная, протянула руку и дотронулась до ледарина — осторожно, самыми кончиками пальцев.