Ирвин прикрыл глаза. Улыбнулся, словно слова Рабана Оллера дарили ему надежду.
— Конечно, внутрь не применяют, — сказал гранд-адмирал. — Просто прикладывают кусочки к больному месту, и наступает выздоровление. Я сам видел, как тамошний шаман водил ледарином по открытой ране, и на следующий день от нее остался только шрам. А самое главное — все эти дикари наполнены магией. У нас на кораблях все приборы словно с ума посходили, когда мы были там рядом.
Арьяна вдруг обнаружила, что у нее вспотели ладони. Сила, которая кружила в ней бесчисленными ручейками, запульсировала и поплыла, наполняя кончики пальцев — в ранней юности, когда так случалось, Арьяна боялась, что вспыхнет, а Кейди махала на нее руками и кричала: “Ари, не подходи ко мне, я боюсь!”
А однажды Арьяна вывела из строя часы короля Якоба, просто подойдя к его величеству утром. Несмотря на все старания придворных мастеров, часы так и не удалось починить: после этого государь приказал Арьяне приложить все усилия, чтобы обуздать магию.
— Выплеснется — от города останется только пепел, — так сказал придворный маг при первой встрече с Арьяной. До этого она представляла его скрюченным седобородым старикашкой и очень удивилась, увидев перед собой крепкого мужчину средних лет, похожего на военного. — Никогда не думал, что увижу что-то такое в королевской семье.
…Арьяна очнулась от размышлений и воспоминаний, когда поняла, что гранд-адмирал и Ирвин смотрят на нее с одинаковым испытующим выражением.
— Наш штатный этнограф тщательно зафиксировал один из обрядов исцеления, — произнес отец. — Возможно, это как раз то, что тебе поможет.
Господи Айтан Шу, придворный артефактор, склонился над схемой, которую принес гранд-адмирал Оллер, и некоторое время хмуро всматривался в нее, что-то негромко бормоча под нос. Когда бормотание относительно стихло, Мегирен заглянул в бумаги и одобрительно качнул головой.
— Да, они знают, как работать с ледарином! Очень тонко понимают направление его внутренних магических полей. Оно словно переплетается с их собственной магией, как и у нас, хармиран. Где, вы говорите, они живут?
— Три острова Ханнинского архипелага, — Ирвину казалось, что на него откуда-то наползает грозовая туча. Даже Песня утихла — утонула в темной клубящейся глубине. — Гранд-адмирал Оллер сообщил, что ледарина там — сущие крохи.
— Но он есть, — в голосе Мегирена звучала нескрываемая зависть и досада, и Ирвин прекрасно его понимал. Вот так считаешь, что владеешь сокровищем, а потом оказывается, что оно есть у каких-то грязных дикарей в тростниковых юбочках.
Впрочем, в пекло бы всех дикарей и весь ледарин. Он думал только о том, что Арьяна едва не взяла необработанный металл в руки. Тонкие девичьи пальцы рядом с серебром ледарина до сих пор стояли у него перед глазами.
— Ладно, давайте смотреть дальше, — господин Шу извлек из папки личную медицинскую карту Арьяны с подробной информацией о магии младшей хармиранской княгини. Некоторое время он вглядывался в схемы и графики с острыми пиками зафиксированных проходов магического поля, а затем уважительно покачал головой.
— Что там? — спросил Ирвин.
— Она в определенном смысле магический феномен, — ответил артефактор: он выглядел, словно рыбак, который выловил в своем прудике акулу. — Как правило во владыческих семьях не бывает настолько мощной магии. Она, скажем так, разрушительна, поэтому королей и их наследников старательно берегут от такого. Существуют, например, защитные поля, окутывающие… — он кашлянул и добавил: — Одним словом, феномен! Как и вы, ваше высочество.
Ирвин подумал, что этот феномен пришел в семью короля Якоба от Рабана Оллера. Гранд-адмирал ему понравился. У него были силы, чтобы любить свою женщину и дочь вот так, на расстоянии, и Ирвин видел, что Рабан Оллер снял бы с себя кожу ради них, если бы потребовалось.
Волчье чутье не обманывало.
— Она хотела взять ледарин голыми руками, — сообщил Ирвин. Артефактор уважительно улыбнулся.
— Отважная девушка! И кстати, у нее это может получиться.
— Лучше не думать о том, сколько таких феноменов у короля Якоба, — хмуро подал голос Мегирен. — Мы можем потерять все, что имеем. Зачем нужны хармиране, если обрабатывать ледарин смогут чужеземцы? У нас ничего не останется.