Грохот прерывистого огня, частых очередей потряс лесной воздух. Кто-то крикнул что-то нечленораздельное и громкое. Застрочили автоматы абсолютно всех разведчиков группы Щукина. Не стрелял лишь он один, хоть и держал на прицеле гитлеровский мотоцикл в голове колонны. На глазах Егора сразу были застрелены все три немца, что были на нем. А сама трехколесная машина на скорости сползла в кювет и почти завалилась на бок.
– Канистры! – взревел сержант, опасаясь за результат боя, целью которого был захват емкостей с бензином, две из которых как раз были установлены на бортах мотоциклетной коляски.
Он вскочил и, низко пригибаясь к земле, устремился к дороге. Едва он в несколько прыжков достиг обочины, как мимо него, ревя набирающим обороты мотором, проехал «Кюбельваген». Людей в нем видно не было. Но, несмотря на это, машина, петляя по дороге, стала удаляться. Егор не успел отскочить, а потому завалился на бок, потеряв равновесие. Положение его тела и сжимаемый в руках автомат дали возможность для открытия огня. Он моментально прицелился и нажал на спусковой крючок. Его оружие огрызнулось короткой прицельной очередью. Затем второй, третьей, четвертой. К действиям Егора присоединился Григорьев. Он тоже несколько раз выстрелил по удаляющейся машине. «Кюбельваген» закрутило на дороге, он потерял устойчивость и съехал в сторону, где уткнулся носом в небольшую кучу веток.
– За ней! – крикнул Щукин разведчику, который помог ему остановить вражескую легковую машину, а сам повернулся в сторону колонны.
На его глазах въехал в дерево у дороги грузовик с будкой вместо кузова и прицепом позади. Дверь кабины распахнулась. Из нее вывалился большой, грузный человек. Снизу, из-под моторного отсека, на снег потекло не то моторное масло, не то охлаждающая жидкость. Над капотом с пронзительным шипением поднялось облако газов. Появившаяся в сплошной снежной пелене последняя машина несколько раз сильно дернулась и остановилась. От ее радиатора повалил густой белый пар.
Словно огромного размера саранча в белых балахонах маскхалатов, разведчики устремились к остановившемуся транспорту гитлеровцев. В направлении уткнувшегося в кучу веток «Кюбельвагена» бежали ответственные за работу с ним Алексеев и Рыжий. Егор встретил их строгим взглядом.
– Опять за свое! Когда же вы нормально воевать начнете?! – прошипел он в их сторону.
Но разведчики его как будто не слышали. Широко открытые глаза и почти бешеный взор их были устремлены куда-то вперед. Не добежав до немецкой легковой машины всего нескольких метров, они разом начали поливать огнем пространство перед ней, словно целились не в корпус стоящего на месте автомобиля, а куда-то далеко вперед. Потом, отстрелявшись, Алексеев и Рыжий набросились на свою добычу.
Егор не стал смотреть на их занятие. Он устремился дальше через дорогу, к мотоциклу, у которого уже хозяйничали Королев и Григорьев.
– Пулемет снимать, командир? – почти хором прокричали они ему.
– Первым делом канистры и патроны! – ответил Щукин и постучал по емкостям с бензином ладонями, убеждаясь, что те не пустые.
Затем он направился к врезавшемуся в дерево грузовику. Партизан и Портной к этому времени несколькими короткими очередями добили раненых гитлеровцев.
– Обшарить все! – крикнул им Егор. – Бутылки, какие есть, тоже забирайте. Бензин потом во что-то переливать надо.
Услышав его слова, отозвался снимавший пулемет с коляски мотоцикла Григорьев:
– Товарищ сержант, есть на примете одно место, где можно стеклотарой разжиться!
Командир разведчиков повернулся к нему для разъяснений.
– Пока окрестности польской деревни изучали, за леском тропу широкую приметили. Прошлись вдоль нее и нашли, куда она ведет. Там где-то в километре, через поле, не то усадьба барская, не то школа, не то еще чего. Только наполовину сгоревшая. А рядом хозяйские постройки. Что порушено, а что и целое. Думаю, пустые бутылки там сыскать вполне можно, – пояснил разведчик, взваливая на плечо трофейный пулемет.
– Добро! – кивнул Егор. – Веди.
Едва он это произнес, как на глаза ему попались Алексеев и Рыжий. Выражение лиц бойцов дали понять их командиру, что они снова чувствуют себя виноватыми. Прицельная стрельба по хорошо видимой мишени с предельно короткого расстояния явно не задалась. «Кюбельваген» ушел от огня и смог проехать вперед едва ли не больше полусотни метров, пока не остановился во многом благодаря быстроте реакции самого Егора и разведчика Григорьева.
– Виноват! – пряча глаза, сказал бывший старшина. – Снег в затвор попал. Заклинило в самый неподходящий момент.