Щукин не знал, что ответить. Ситуация с засадой на вражескую колонну разрешилась благополучно. Он видел, что все его солдаты живы и никто не ранен. Только это сдерживало его эмоции и тот факт, что Алексеев и Рыжий проявляли огромное старание и рвение. Но у них никак не получалось завершить любое порученное дело так, чтобы к ним не было потом претензий.
– Канистры в руки и прикрывайте отход! – строго произнес Егор и указал им на емкости с бензином, только что снятые с мотоцикла младшим сержантом Королевым.
Потом он повернулся к остальным и, обведя всех взглядом, прокричал хриплым голосом:
– Сворачиваемся и следуем за Григорьевым. Идем след в след. Держать темп и не отставать.
Он остановил свою группу лишь тогда, когда сквозь снежную завесу начали проглядываться очертания описанного разведчиком Григорьевым места. Пройти вперед оставалось не более сотни метров, но плотность стремительно падающих с неба белых хлопьев не позволяла осмотреть еле видимые постройки, являвшиеся целью пешего перехода группы Щукина.
– Первяков, Данилин! – подозвал он к себе двух солдат. – Проверить все справа. Если там чисто, то один бегом назад.
Он повернулся к остальным. Увидел глаза Алексеева, просившегося взглядом на любое дело. Он снова хотел искупить свою вину, теперь уже за промашку с применением оружия, из-за чего едва не был упущен из засады немецкий автомобиль.
– Левый фланг, – коротко дал ему понять Егор цель задачи. – Рыжего с собой возьми.
Бывший старшина сухо улыбнулся и кивнул стоящему позади себя напарнику, указывая тому на необходимость идти вперед.
Ждать результатов разведки долго не пришлось. Почти одновременно из белой пелены стремительно падающего мокрого снега появились очертания фигур возвращающихся разведчиков.
– Точно, командир, – первым начал доклад Данилин. – Панская усадьба. Только почти полностью сгоревшая. От амбара рядом и конюшни, почитай, ничего не осталось. Рядом дом двухэтажный, так тоже сгорел. Первый этаж каменный и целый. А на втором только доски наполовину обугленные да перекрытия почерневшие. По сторонам сады яблоневые. А сзади спуск и речка узенькая, как ручей. В стороне мостик крохотный. Его еле видно, он утоплен, наверное. За ними роща вытянулась и поле. Потом, кажется, лес темнеет. Только не видно ничего толком.
– А там, где крыша обвалившаяся, печь целая стоит. Можно растопить сейчас, а то мокрые все насквозь. Обсушиться надо. Дыма все равно видно не будет. Погода вон какая стоит. Даже на сотню шагов ничего разглядеть нельзя, – добавил к рассказу Данилина подошедший Алексеев.
– Хорошо. Значит, здесь и передохнем. К ночной вылазке подготовимся. До темноты часа три еще, не меньше, – произнес Егор, отмечая для себя разницу в докладах разведчиков.
Бывший старшина обратил внимание на удобства, наличие печи, придал значение возможности просушить одежду. Данилин описал окрестности, сделал ставку в своем рассказе на безопасность, на описание общей обстановки. Щукин невольно улыбнулся, рассуждая в уме о разнице в поведении людей, но остановил себя и скомандовал:
– Вперед!
Подобравшись к стенам усадьбы польских помещиков, Егор отметил для себя толщину кирпичных стен первых этажей. Такие, по его мнению, должны были легко сдерживать пули и осколки во время обороны, если такое случится. Два здания соединялись высокой аркой, являвшейся одновременно галереей или балконом. Окон и дверей в проемах не было. Крыша почти полностью сгорела в одном здании и провалилась, но оставалась целой в другом. Полы в основном прогнили от постоянно попадающей на них влаги. Мебель отсутствовала или была в абсолютно непригодном к использованию состоянии. Но выбирать все равно было не из чего. А главное, что имелась замеченная Алексеевым печь с высокой кирпичной трубой. К тому же часть крыши давала защиту от непогоды и позволяла разведчикам хоть немного просушить насквозь промокшую одежду.
– Алексеев, Рыжий, Борисов, Первяков, – назвал Егор фамилии бойцов. – С вас дрова, растопка печи и разогрев сухпайков, у кого что осталось.
Названные разведчики, едва избавившись от вещмешков и захваченной в немецкой колонне поклажи, сразу же засуетились.
– Григорьев, Данилин, – повернулся он к бойцам, что были в стороне от него. – Поиск бутылок по всей усадьбе. Паны должны вино любить. Ищите хорошенько.
Оба солдата заулыбались, оценивая и слова командира, ставившего задачу, и его юмор, так необходимый сейчас для поддержки сил уставших и измотанных в рейде организмов всех разведчиков.