Немного больше, чем любовь

– Ну да, – хмуро ответил Паша.

– Скучаешь?

– Немного, – он пожал плечами. – Брат в университете. Все равно бы не увиделись. Дома только сестра. Вот по ней и по маме…

– Я бы не смогла уехать от мамы, – задумчиво произнесла Эльза.

– Ты не планируешь дальше учиться? – удивился Павел.

– Собираюсь, конечно, – она недовольно хмыкнула и повела плечами, – но мама, скорее всего, переедет со мной. На первых порах.

– Ах вот как, – Паша улыбнулся. – Моя мама точно бы поехала, но нас слишком много. Проще остаться дома, чем разорваться.

– У тебя старший брат и сестра?

– Кузина, – уточнил Паша. – Она живет у нас с тех пор, как поступила в гимназию.

– Понятно, – протянула Эльза и остановилась у кованой калитки с изящным орнаментом, рядом с которой рос розовый куст. – А у меня никого нет. Кроме родителей. Мы пришли.

Павел кивнул, по-прежнему сжимая ее ладошку в своей.

– Мне нужно идти, – прошептала Эльза и подняла на него глаза цвета грозового неба – он раньше и не замечал, какие они яркие.

– Конечно, – ответил он, но руку не отпустил.

И тогда она приподнялась на носочки и поцеловала. Сама. Сбивчиво. Несмело. Легко касаясь его губ своими. Пробормотала смущенно:

– Тогда увидимся в школе?

– Увидимся, – ответил Павел и улыбнулся. – Непременно увидимся.

Глава вторая

Идти в спальный корпус Пашке не хотелось. Впрочем, как и возвращаться на поляну, где, несмотря на позднее время, продолжался праздник. Поэтому он решил прогуляться. На город, все еще немного взволнованный Вальпургиевой ночью, опустились предрассветные сумерки. Погрузившись в свои мысли, Павел и сам не заметил, как оказался недалеко от складов на окраине города. Вдалеке показались огни бензоколонки. Нужно было возвращаться. Идти назад вдоль шоссе стало лень, и юноша свернул в проулок, решив сократить путь через дворы. Дома в этом районе были многоквартирные, в два-три этажа высотой, с цветочными горшками на узких балконах и небольшими ухоженными палисадниками. Свет в окнах нигде не горел – здесь давно уже все спали. Внезапно Павлу стало неуютно. В темноте заплутав среди однотипных серых строений, он с большим трудом выбрался на пустующее в этот час центральное шоссе и направился в сторону порта. Там, в сердце города, жизнь не останавливалась даже под утро: пабы и спортбары всегда полны туристов, а прибрежные отели в любое время суток готовы принять гостей. Новый сезон в яхт-клубе уже начался, но большинство яхтсменов предпочитали возвращаться на ночь в марину. До центра было еще далеко, а новый спальный район остался позади. По обе стороны дороги возвышались деревянные бараки, когда-то жилые, а сейчас оборудованные под складские помещения. Взволнованные голоса он услышал раньше, чем увидел заброшенный эллинг[4] – серые стены, проваленная крыша, грубо заколоченные досками ворота. Возможно, это был и не эллинг вовсе (хотя до моря рукой подать), а старый склад. Или сарай. Точно Паша не знал. Зато голоса, возбужденные, угрожающе рычащие, доносились именно оттуда. Он ускорил шаг, надеясь проскочить мимо незамеченным, когда девчонка завизжала.

В том, что это была девчонка, Павел Колбецкий не сомневался ни секунды. Это заставило его остановиться и даже сделать пару шагов в направлении сарая. Потом Пашка задумался. Он один. Вокруг ни души. И на подмогу в этот час рассчитывать не приходилось. Ни одной машины Павел пока не встретил. Врожденная осторожность (в этом юноша пошел в отца) требовала пройти мимо: лучше поспешить в город и вызвать полицию, чем вмешиваться самому. Это была отличная идея. Павел сорвался с места и успел пробежать пару десятков метров, когда девочка снова закричала. Послышалась невнятная ругань. И звонкий, хлесткий удар…

Павел Колбецкий больше не раздумывал. Он бросился назад, в сторону эллинга.