Он, правда, сказал ей отвалить? Эранора тогда захлестнули обида и злость, и он не контролировал свою речь. Беспощадный укол совести настиг принца. Теперь он чувствовал себя перед Грейс виноватым. Чтобы бы она ни сказала, он, во-первых, как мужчина не должен был так реагировать, во-вторых, как старший, должен понимать, что Грейс ещё отчасти ребенок, и многие вещи для неё случаются впервые. Да и он не принц и не рыцарь, коих описывают в книгах, наверное, поэтому произошло то, что произошло. Мысль же о том, что его могли задеть слова этой малявки по некой особой причине, Эранор не допускал.
Он молча наблюдал, как девушка пытается справиться с дверью, которая по весу превосходила её саму, и это было крайне смешно и нелепо. Принц прыснул от смеха, и рана на губе — на которой уже свернулась кровь — снова треснула, но это была такая мелочь по сравнению с тем облегчением внутри, что он сейчас испытывал.
— Не смейся! — обернувшись, вспыхнула принцесса, услышав, как реагирует на её старания принц.
Не смеяться было сложно. Грейс напомнила Эранору Хауфо, когда та была мелкой и пыталась сама открывать двери его покоев. Капошение маленького беспомощного зверька… Картина один в один, только там был божественный зверь, а здесь принцесса. Поэтому Эранор даже если бы очень хотел, не мог бы выполнить просьбу Грейс.
Злость как рукой сняло, так же, как и всё раздражение, Грейс даже казалась милой, но мучиться принцессе дольше Эранор не стал позволять. Он подошёл к ней со спины, укладывая одну ладонь на макушку, тем самым останавливая ее потуги. Когда прохладная ладонь коснулась затылка Грейс, она притихла. Сердечко в ее тонкой груди забилось чаще, ведь это прикосновение явно было осторожное и даже нежное. Другой рукой принц взялся за кольцо рядом с рукой девушки, рывком сдвигая дверь с места, немного морщась от дикого скрипа.
Грейс выговорилась и её услышали. Не важно, сам ли принц остыл или от её искренних слов. Все же не только в разности их культур дело. Они различаются и по возрасту, и по полу, и по опыту. Но, всегда ведь можно, поговорить. Просто рассказывать друг другу о том, что думаешь и чувствуешь, и тогда компромисс найдется.
Кто-то скажет, что Эранор и Грейс проходят притирку характерами, а кто-то просто рукой махнёт, мол, недостойно столь очевидное объяснений. Правда в том, что у Грейс не было ненависти к Эранору даже заочно. Его портрет, столь далекий от оригинала, идеализированный и слащавый, не был проткнут швейной иглой или спицей для вязания. Не был никак испорчен, через него не изливали никакого негатива: ни реального, ни показного. Он лежал на каминной полке изображением вниз, словно тот, кто написан на полотне, умер. И только. Грейс не хотела замуж, но понимала, что это не имеет значения.
— Если ты отвалишь, я расстроюсь, — сказал принц, и, отведя Грейс от двери немного назад, открыл проём так, чтобы можно было пройти. При этом ладонь с макушки принцессы так и не убрал. Но и долго она там задерживаться не стала, лишь потрепала волосы Грейс напоследок, как ей показалось, ласково, будто она его младшая сестра, вспорхнула вверх. Это было приятно, но ничего говорить принцесса не стала. Этот жест можно было считать за безмолвное примирение, Эранор не хотел становиться для Грейс врагом или тем, с кем нужно впредь держать дистанцию. Им вместе в одном котле год вариться, так что предстоит сглаживать все углы.
Хауфо юркнула в проход первая, чтобы кристалл освещал путь. Если по дороге сюда кошка не думала о Грейс, то обратно уже немного поменяла своё отношение к девушке, и даже любезно тратила свою ману, чтобы освещать путь именно ей.
Эранор дождался, когда Грейс зайдет в тоннель чтобы после надежно закрыть за ними дверь. Лаз должен оставаться тайным и впредь. Наверняка, ещё пригодится.
— И не так уж сильно мне досталось, как ты подумала, — хмыкнул принц.
— Да, конечно… Я-то вижу твоё лицо, — пробормотала девушка в ответ, осторожно ступая по грязной и скользкой каменной кладке хода. Они не сговариваясь предварительно, стали снова говорить неофициально и вне города. Наверное, так и будут делать наедине всегда.
— Да? Правда, оно безупречное? — Эранор наигранно самовлюбленно прикоснулся к своей щеке со стороны шрама. Он понимал, что Грейс говорила о синяке и разбитой губе, но не акцентировал на этом внимание. По морде он получает не первый, и уж точно не в последний раз.
— Хах, — отвечать принцесса не стала, но про себя что-то отметила, — рубашку жалко.
— Тот урод порвал её, — принц только развел руками, намекая, что он тут вообще ни при чём.
Оруженосец принца, пожалуй, единственное, чего не умеет, так это шить, но выбора у него нет.
— Знаю, — принцесса видела, как этот конфуз случился с рубашкой, которая так Эранору шла.
— Не переживай! Уильям всё заштопает.
— Хорошо. Надеюсь, Уильям шьёт лучше меня! Я проверю…
Уильям проклянёт и Грейс и Эранора вместе взятых, а еще Хауфо за компанию, когда ему торжественно — а Эранор, не изменяя себе, сделает это именно торжественно — преподнесут порванную рубашку и скажут «зашивай». Кажется, принцу очень нравится так издеваться над своим подопечным.
ebooksa