Живописный труп

– Не уверена.

– Хорошо. А мать?

– Ее я сразу узнала.

Голос Жанны дрогнул. Сидевшая на диване Аня вздохнула и машинально сделала селфи, чтобы изучить свое лицо в состоянии растроганности. Смородина посмотрел на нее, и она убрала телефон.

– Знаете, что меня обеспокоило при нашей первой встрече? Чрезмерное доверие, с которым вы спросили у незнакомого человека, можно ли убить и забыть. Понимаете, если человек так легко выбалтывает посторонним опасные тайны, это показатель проблемы. Значит, у него нет безопасного пространства, где он мог бы делиться сокровенным. Слишком скорое доверие – это проблема. Кажется, признаешься в слабости, и тебя пожалеют, но на деле, скорее всего, тебя попытаются сожрать. Если и получишь немного любви, то по очень дорогой цене. У людей жестоких, преступных прямо кровь бурлит, когда они такое слышат. Когда я увидел Афанасия Аркадьевича, решил, что дело в нем. Он, конечно, князь эмпатии, ничего не скажешь. Рассказывать такому дяде о своих тревогах или не рассказывать – результат будет один и тот же. Но потом я увидел портреты.

– И вы все это время не говорили, что у вас есть какие-то подозрения? – возмутился генерал. – Я просил вас защитить Жанну. Почему вы не доложили мне про эти мысли?

– Хороший вопрос. Во-первых, сначала это были только смутные ощущения и догадки. Во-вторых, я понимал, что преступник не один. Я надеялся, что один очень важный для этой истории человек жив, и я смогу его спасти. А в-третьих, и в-главных, дело было в Жанне. Преступление гораздо страшнее, чем вы думаете. Тося – это третий труп. Здесь три трупа. Кстати, Додон предотвратил появление еще одного.

Широко распахнутые глаза знаменитого парикмахера стали еще больше. Он явно получил все витамины новизны, которые искал в этом году. И даже больше.

– Увлекательную историю о том, как коварная любовница сбивает тучного мужчину с самоката и занимает место его дочери, я приписал народному творчеству. Но потом меня начали атаковать сплетнями. Намеренно выдавливать из пространства дома. Это странно, люди чаще привечают адвокатов, стоматологов. Вдруг пригодится? Мне улыбались, но за глаза распускали слухи, что я хочу любой ценой получить Жанну в качестве жены, не для себя, так для сына. Потом пропала газета. Два раза. И вот это уже было объективно. Почему пропала газета?

Додон перебил его. Он спросил:

– Жанна, почему вы плачете?

Смородина повернулся к ней и увидел, что она закрыла глаза, и из них текут слезы.

– Довели мою бедную девочку. Жаник, мама не даст тебя в обиду. Платон Степанович, если у вас есть какая-то информация, идите с ней, пожалуйста, в правоохранительные органы. Не надо здесь отыгрываться на нас за то, что вы непривлекательны. Жаник, пойдем я тебе чаю с медом приготовлю. Может, капелек или успокаивающих? Тебе помогало.

– У меня остались еще таблетки. Я выпью? – Она посмотрела на Смородину.

Тот секунду поразмыслил, потом сказал:

– Да. Пожалуй. Это хорошее решение.

Жанна достала из своей сумочки пластмассовую банку, вынула из нее сразу три большие пилюли и проглотила их.

– Так много? – воскликнула Жизель.

Жанна повернулась к ней.

– Они натуральные. Это как фрукт съесть.