– Да, нищета была всеобщая, можете так и записать, – подтвердил Робер. – Я вам рассказывал, что и я, и мои друзья оказались тогда в тяжелом положении, но его даже сравнить нельзя с тем, в котором находился простой люд. Деревни запустевали, по дорогам бродили тысячи попрошаек и грабителей; в городах хлеб стоил дороже золота. В то время у нас, на рыночной площади, после долгих пыток четвертовали лошадьми душегубов, кравших детей, убивавших их, а затем делавших из детского мяса солонину, которую злодеи выдавали за телятину… Вы, видимо, читали в хрониках об этом страшном злодеянии?.. Нет?.. Странно, о нём много говорили, и я точно знаю, что эта история была занесена не только в городские судебные документы, но и в монастырские хроники; впрочем, вы не могли, конечно, прочитать все рукописи.
Множество ужасных преступлений совершалось в то время, но больше всего людей умирало от голода, холода и болезней. Силы небесные, земные и подземные пришли в движение и несли нам гибель: то вдруг посреди лета выпадал снег, то дожди лили, не переставая, то, наоборот, месяцами не было дождей и нещадно палило солнце; то реки выходили из берегов, то проносились разрушительные ураганы, а то дома и целые улицы сами собой проваливались под землю. Болезни же выкашивали целые народы, так что в иных местностях нельзя было найти ни единого человека.
Абелии пришлось уйти из крошечного поместья мужа, поскольку в двух принадлежащих ему деревеньках не осталось никого. К родственникам она обратиться за помощью не могла, – те из них, кто остались в живых, не знали, как себя спасти, – но ей неслыханно повезло: её детей согласились принять в приют добрые монашки из обители святой Урсулы, а Абелию взяли ухаживать за больными в монастырскую лечебницу.
Там она нашла свое призвание. С детства очень набожная, она всем сердцем любила Христа и хотела служить Ему; свой христианский долг она исполняла не по обязанности, но по велению души. О, я тоже испытал это высокое душевное волнение, обустраивая у Храмовой горы госпиталь для раненых и заботясь, чтобы они ни в чём не ведали нужды! Нет ничего приятнее, чем милосердие: Христос радуется, когда мы творим добро, и даёт радость нам – истинную непреходящую радость, предвестник, быть может, праведного небесного блаженства вечной жизни.
Однако я повторяюсь, – я уже это говорил, кажется… Продолжу рассказ об Абелии. Когда Пётр Пустынник повел свою раздетую и разутую армию на освобождение Святой земли, Абелия со слезами простилась со своими детьми и присоединилась к этому буйному воинству. Она ухаживала за больными крестьянами, горожанами и даже шальными людьми из армии Петра, как любящая сестра. Ей был двадцать один год, она была стройна, несмотря на пятерых рождённых детей и по-своему привлекательна. Кое-кто из отпетых негодяев, шедших с войском, пытался покуситься на её женскую честь, однако она кротко увещевала их, и от неё, в конце концов, отступились.
Когда же армия Петра была разбита, Абелия лишь чудом не попала в рабство к сарацинам; переправившись на греческом корабле в Константинополь, она жила там до тех пор, пока не подошло наше войско, в обозе которого она и вернулась на Святую землю. Продолжая выхаживать больных и раненых, Абелия спасла, в том числе, и меня, а после взятия Иерусалима нам суждено было встретиться вновь, как вы уже знаете.
Бедняжка, она подумать не могла, что я склоню ее к греху! – вздохнул Робер.
Мы вели наши разговоры обычно вечерами, когда в госпитале наступало затишье, – продолжал он. – Днём монашки перевязывали раненых, кормили и утешали их; ночью, когда раны болят нестерпимо, старались облегчить страдания воинов чем только можно. Но вечером работы в госпитале было меньше, и я специально дожидался этой поры, чтобы посидеть и поговорить с Абелией на скамье в крохотном дворике. Рыцарь и монашка – Абелию, если помните, считали монашкой, – странная пара: в другом месте и в другое время наши постоянные встречи вызвали бы пересуды и осуждение, однако после освобождения Иерусалима в воздухе витал дух легкомыслия, все мы были снисходительны и беспечны…
На Востоке в августе звёзды падают в таком количестве, что удивляешься, как это не пустеет небесная сфера? Уже с вечера начинается мощный звездопад, однако ни одна звёздочка не долетает до земли, как ни странно. Куда же они исчезают, и чем пополняется их убыль на небе? Этот вопрос почему-то сильно занимал нас с Абелией. Она рассказывала, что по ночам ангелы производят уборку на небесах и сбрасывают пришедшие в негодность звезды на землю, – так ей говорила кормилица в детстве. Я возражал, что слыхал другое: по небесному своду разъезжает колесница Ильи-пророка, который несет патрульную службу и следит, чтобы демоны не пробрались в Божий дом. От тяжести его повозки звёзды осыпаются, подобно тому как сыплются мелкие камешки с моста, по которому проезжает тяжёлая телега.
– Может быть, – соглашалась Абелия, – но кто ставит на небо новые звёзды?
– Разве у Господа мало ангелов, – отвечал я. – Они вставляют новые, полученные от Бога звёздочки в небесный свод, взамен выпавших после проезда колесницы Ильи.
– Ну, хорошо, – говорила Абелия, – а почему же звёзды не долетают до земли?
– Потому что Бог не может допустить, чтобы они падали нам на голову, – разъяснял я. – Господь позаботился о нас и создал тонкое невидимое, влажное покрывало над облаками; попав туда, звёзды шипят и гаснут, как горящие искры в бочке с водой; после же их собирают ангелы низшего разряда и относят обратно на небо для каких-нибудь иных нужд.
…Изобилие Святой земли и обычаи её жителей были ещё одной темой наших вечерних бесед. При правильном возделывании земли и орошении тут можно было бы устроить райский сад. Абелия была уверена, что настоящий Эдем находится где-то рядом: возможно, он скрыт Господом посреди пустыни, и дойти туда дано лишь праведникам. Она рассказывала, что на её родине крестьяне были убеждены в существовании рая на земле и время от времени целыми семьями снимались с насиженных мест и отправлялись на его поиски.
И у наших крестьян было такое поверье, вспоминал я, и они искали по миру райский сад; один из них, по имени Жак, даже якобы нашел его. Этот крестьянин прислал с белым голубем весточку из Эдема своим односельчанам, но поскольку они были неграмотны, то не сумели прочитать послание Жака, однако не сомневались, что он написал им именно из рая. Кто знает, продолжал я, может быть, после изгнания Адама и Евы Бог действительно сохранил для безгрешных людей земной Эдем, а для безгрешных душ создал Эдем небесный. Сарацины, вот, считают, что на небе праведники получают удовольствия, сходные с земными, но превосходящие их. Каждому, кто сможет войти в небесный рай по тонкому волоску, – то есть праведнику, не отягощённому грехами, – там уготованы неслыханные наслаждения. Семь прекраснейших дев, искусных в любви, будут ублажать его до скончания веков, поить амброзией и угощать обильными лакомствами.
Абелия говорила, что в раю души преисполняются духовной радостью, а не земными удовольствиями, которые ничто перед духовными; помимо этого, она осуждала сарацин за многожёнство: Господом дается только одна жена для мужа, и только один муж для жены.
А как же библейские праведные цари и пророки, спрашивал я, ведь у Соломона, скажем, было много жён, а у Авраама много наложниц?
На это Абелия отвечала мне, что до прихода Спасителя было так, а после стало иначе.
– Верно, – вставил Фредегариус. – В Евангелии и в Посланиях апостолов прямо говорится, что муж для жены, а жена для мужа, а всё остальное – лукавство и прелюбодеяние.
– Да, верно, – согласился Робер. – Одна жена на всю жизнь, и один муж на всю жизнь, – так и должно быть, – но скажите мне, святой отец, почему часто получается иначе? Я привел бы вам сотни примеров, когда мужья и жены, не довольствуясь обществом друг друга, ищут себе тайных жен и мужей, и не останавливаются перед грехом. Да, сотни примеров я привел бы, но вам и без меня это известно!
ebooksa