– О, мессир! – не в силах сдержаться, Фредегариус встал, подошёл к распятию и снова поцеловал его.
– Во-вторых, я передаю вашей обители все свои книги: в их числе есть очень редкие, вывезенные с Востока, – продолжал Робер. – В-третьих, я завещаю вашей братии этот замок, а свои родовые суверенные земли отдаю бенедиктинскому монастырю, который там расположен.
Моя духовная грамота будет составлена по надлежащей форме, скреплена печатью, а храниться станет у здешнего кюре, который, хотя несколько странен и, по-моему, склонен к мелкому колдовству, но человек добрый и порядочный. Он же известит вас о моей смерти и на первых порах возьмёт на себя заботу об Изабель. Прошу вас не медлить тогда, поскорее прибыть за бедной девочкой и утешить её, насколько возможно.
– Всё будет сделано, мессир, – заверил Робера монах. – Однако вы забыли о заупокойной мессе…
– Эх, святой отец, надо ли служить мессу по такому грешнику, как я! – воскликнул Робер. – Моя душа погублена и проклята: ей нет спасения.
– Это известно одному Богу, – горячо возразил Фредегариус. – Вы грешите против Него, совершая самосуд. С чего вы решили, что не можете молить Господа о спасении? Это большой грех, говорю вам; это бунт против Бога. Мы рабы Его, и Он волен поступать с нами, как хочет: казнить и миловать по своему усмотрению. А вы берёте на себя это право; грех, тяжёлый грех вы совершаете!
– Ну, вот, к моим грехам прибавился ещё один, – добродушно улыбнулся Робер. – Что же, моя исповедь окончена, святой отец. Простите меня, если можете.
– Я отпускаю тебе грехи, сын мой, и пусть Бог простит тебя, – отвечал монах, возложив руки на голову Робера. – Прочтите молитву. «Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё…»
– «Да приидет Царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе…» – продолжил Робер.
Эпилог
Как говорит отец Бернард Клервоский: «Если кому-либо моя работа покажется никуда не годной или не отвечающей ожиданиям, я всё же буду удовлетворен тем, что сделал всё, что было в моих силах».
Мои записи были переданы ему в Клерво, и он изволил сказать о мессире Робере: «Вот это поистине был рыцарь без страха, защищённый со всех сторон, потому что душа его была защищена броней веры, тогда как тело защищено броней из стали. Так он был вооружен вдвойне, и не страшен ему был ни дьявол, ни человек. Не потому, что он просто не боялся смерти – нет, он даже жаждал ее. Зачем ему было бояться жизни или смерти, если жизнь для него – Христос, а смерть – благо? Радостно и с верою стоял он за Христа. Но с еще большей радостью предпочел бы он раствориться во Христе и пребывать с ним».
А затем он добавил: «А к чему стремится мирское рыцарство, точнее, эта шайка мошенников и негодяев? К чему, как не к смертному греху победителя и вечной смерти побеждённого?.. Причиной их войн и раздоров являются необоснованные вспышки гнева, жажда пустой славы или страстное стремление обладать земными благами. Что же это за чудовищная ошибка, и что за неуёмное стремление, заставляющее их сражаться с таким упорством и размахом, – и всё это лишь ради смерти и греха! Несмотря на всю их броню, незащищенной остается их совесть».
Когда же отца Бернарда спросили, достоин ли мессир Робер почитания, подобно другим боровшимся за веру героям, он воскликнул в сердцах: «Какая несчастливая победа: одолев врагов веры христианской, сдаться перед пороком, позволяя гневу и гордости победить себя!».
Исходя из этих слов достопочтенного, уважаемого и признанного во всём христианском мире отца Бернарда, наша братия решила содержать записи о мессире Робере в потаённой комнате библиотеки, – там, где хранятся сочинения, нежелательные для всеобщего ознакомления, дабы не было смущения умов.
Последняя же воля мессира рыцаря была выполнена мною в точности. После вскоре последовавшей его смерти блаженная девица Изабель была принята в женскую обитель Святой Марии, мать-настоятельница которой обещала заботиться об этой девице должным образом. Распятие, содержащее часть Животворящего Креста, помещено в главном приделе нашего храма; сюда приходят сотни паломников, и есть уже случаи исцеления болящих и прочие чудеса.
По мессиру Роберу была отслужена панихида, и я, грешный, часто поминаю его в своих молитвах: «Упокой, Господи, душу раба Твоего Робера, и даруй ему Царствие Небесное! Ибо сказано: «Душе не надо умирать вместе с телом. Нет, умереть должна душа, которая грешна!». Аминь».
Алиса – женщина-воин
В Средневековье у девушек из простонародья участь была не слишком завидной: тяжёлая работа и бесконечная забота о множестве детей. Тем не менее, бывали случаи, когда они участвовали в военных походах на равных с мужчинами. На это указывает, в частности, описание аль-Кади аль-Фадиля, личного летописца Салах ад-Дина (Саладина), выбившего крестоносцев из Палестины. Он пишет о воительницах-крестоносцах: «Они мужественны и выносливы, и пока не снимут одежды, не распознать в них женщин».
В ходе Третьего крестового похода был создан рыцарский Орден для женщин, который назывался Order of the Axe – Орден Топора (основное оружие сражавшихся, боевой топор). Замужним женщинам были даны одинаковые рыцарские права с их мужьями, незамужним – с их отцами и братьями. Это был боевой рыцарский женский Орден, опознавательным знаком которого было изображение красного топора на тунике. Членов Ордена называли Cavalleras, Equitissae и Militissae. Для них был учреждена форма, напоминавшая форму капуцинов, они были освобождены от налогов, получили право участвовать в тех же сборах, что и мужчины, и передавать рыцарский титул по женской линии. Известно, что в 1472 году, при осаде бургундцами Бове, атака была отбита под руководством Жанны Аше, члена Ордена Топора. Орден никогда не был расформирован: предполагается, что он исчез сам по себе, со смертью последней женщины-рыцаря.
ebooksa