Десять жизней Мариам

22
18
20
22
24
26
28
30

– Et voilà[33], – с удовлетворением сказала Мари, передавая мне траву. – Это отлично сварится в горшке. А отвар укрепит сердце, добавит сил и защитит от легочных болезней. – Она переложила зеленые стебельки на ладонь и другой рукой поманила меня поближе. – Regardez…[34] У этого сорняка есть братец, который живет на Ямайке, и сестрица, растущая вдоль побережья… в колониях, les anglais[35] называют их Джорджия и Каролина. Эти травки легко найти, если знать, где искать.

И она устремила на меня проницательный взгляд. Глаза у нее были темно-карие, такие темные, что могли показаться черными.

– И теперь ты это знаешь. Да?

Я кивнула, изучая зеленую массу и закрепляя ее образ в своей памяти.

– Думаю, двоюродных братцев и сестриц этой травки ты найдешь и дальше в Америке. Я, например, видела их и в Вирджинии.

– Ты была… там?

Она мягко улыбнулась. А глаза ее холодно блеснули.

– Я много где была.

Мари заставляла меня смотреть, как она сращивает сломанные кости (процесс, от которого у меня внутри все переворачивалось), и учила, как соединять их друг с другом. Вскоре я помогала ей лечить и Цезаря, и его людей от множества недугов, которые их одолевали, а также их женщин и детей, селившихся на Рифе, в тихом и безопасном месте, единственном, куда их мужчины точно должны вернуться.

Я достаточно легко научилась приводить в порядок больные желудки, снимать боли в суставах, вправлять вывихи, но мысль о том, чтобы стать повитухой, наполняла меня ужасом. Когда я впервые увидела появление на свет ребенка, меня вырвало, хотя ведь много лет назад, в давно ушедшие времена, при мне рожала моя мать.

Но теперь стремглав выбежала из хижины.

Мари, как могла, успокоила роженицу Эми, а затем пошла за мной и обнаружила меня скрюченной, содрогающейся в рвотных позывах. Она была в ярости.

– Что с тобой? Никогда! Никогда не бросай роженицу! Никогда!

– Я… я не могу этим заниматься… Я не могу…

Мари Катрин протянула мне тряпку вытереть лицо и заставила прополоскать рот, а потом снова принялась отчитывать с не меньшей же резкостью.

– Можешь. И будешь, – рявкнула она. – Я здесь не навсегда. Да и ты тоже.

Тут я перестала перхать и уставилась на нее. Откуда ей это известно?

– Ты… должна уметь принимать роды. От этого зависит твоя судьба. – И Мари прищелкнула пальцами. – Вот так-то. Не зря ты с этим столкнулась.

– С чего ты… – Я покачала головой.

Мари Катрин резко вздохнула и открыла рот, собираясь что-то сказать, но из хижины раздался голос, и она умолкла.