– Ты же теперь мать, теперь ты поймешь.
– Я не мать.
– Как ты можешь такое говорить? Мой сын тебя любит. Он все это сделал ради тебя.
– Нет, ради вас.
– Элинор. – Роуз подалась вперед. – Я мечтала женить Уильяма на Грете Хепберн с тех пор, как ему исполнилось четыре года.
Элинор сжала лежавшие на коленях руки. Ну вот. Роуз предложит ей деньги, чтобы развести с Уильямом и решить проблему раз и навсегда.
– Но со временем я начала ценить твой пыл, твое упорство и упрямство. Ты не отступаешь, даже передо мной.
– Зачем вы здесь, Роуз? Просто скажите прямо.
– Я действительно помогала устроить удочерение Уилхелмины, но Уильям не ее биологический отец. Ты должна мне поверить. Мало кто знает, но в Доме Магдалины существует небольшой рынок негритянских детей из хороших семей для тех, кто не может зачать естественным образом. Я просто использовала свои связи и ресурсы, чтобы дать вам обоим то, чего вы, как я прекрасно знаю, хотите больше всего на свете. Семью.
– Но почему вы мне не сказали? Зачем тайком?
– Потому что я понимала: если б ты знала, что это моя идея, ты бы отказалась.
Элинор не могла не признать, что Роуз была права.
– Солгала тебе я. Не заставляй платить за это Уильяма, а тем более эту чудесную малышку.
Роуз достала из сумочки жемчужный браслет с золотой застежкой.
– Он принадлежал моей бабушке. Я хотела передать его дочери, но родила только сыновей. Ты моя первая невестка, я хочу отдать его тебе. Это мой способ спросить, не можем ли мы начать все сначала. С чистого листа.
Ошарашенная Элинор взяла браслет и провела по нему пальцами. Он был потрясающий.
Роуз встала и надела пальто.
– Уильям по тебе скучает. Пожалуйста, возвращайся поскорее. И ты нужна Уилхелмине. Ей нужна мать.
Она снова оглядела гостиную и вышла. Аромат духов держался в воздухе еще долго после ее ухода.
Элинор так и сидела на кушетке, обдумывая свой разговор с Роуз. Она сто раз прокрутила его в голове, потом встала, надела пальто и вышла прогуляться по окрестностям. Элинор прошла мимо здания своей школы, мимо беговой дорожки, по которой бегала после школы почти каждый день, мимо сидений на стадионе, где она позволила своему первому бойфренду потрогать ее грудь, мимо лавки мясника и лотка, где продавали фрукты. Вот откуда она. Элинор физически ощущала свои корни, свою связь с этим местом. Свернув на родную улицу, она увидела, что на крыльце дома родителей кто‐то стоит.