3 июня 1611 года, взорвав стену, поляки ворвались в город.
После взятия Смоленска Сигизмунд направился в Краков, прихватив с собой бывшего русского царя. Придворные льстецы сравнивали его с римскими триумфаторами. Это и впрямь был миг наивысшего торжества Польши в вековом противостоянии с Россией.
29 октября 1611 года Шуйского в царском облачении и двух его братьев в присутствии сената, панов и духовенства поставили перед королевским троном. Жолкевский держал речь: „По воле и благословению Господа Бога, мужеством и доблестью польского войска стоят они жалкими пленниками и, падая на землю, молят о пощаде и милосердии“.
Гетман выдал желаемое за действительное: Василий Шуйский оказался в плену не благодаря военной силе поляков, а из-за смуты и кризиса в его стране и собственной бездарности.
Справедливости ради следует заметить, что он не падал на землю и никого ни о чём не молил, а лишь один раз молча поклонился, сняв шапку и коснувшись пальцами пола. На протяжении всей церемонии свергнутый царь сохранял полное безразличие к происходящему, по мнению одних наблюдателей, тупое, на взгляд других, стоическое.
Встал отец Марины Юрий Мнишек и призвал покарать Шуйского за убийство его зятя Димитрия и оказавшихся в мае 1606 года в Москве поляков, но сочувствия не встретил.
Шуйского разместили под стражей в Гостынском замке и назначили ему приличное содержание, судя по списку вещей, переданных по его завещанию русским пленным.
Владислав, ставший после смерти отца польским королём, до 1634 года считал себя законным российским государем.
Условия договора, заключённого им с царём Михаилом Романовым, предусматривали выдачу на родину праха Василия Шуйского.
Михаил Фёдорович не питал к предшественнику большого уважения, но считал национальным позором то, что останки русского монарха покоятся в чужой земле, и похоронил его в царской усыпальнице в Архангельском соборе.
Под трагедией Смутного времени была подведена последняя черта».
Но Москва лежала в руинах, многие города были разрушены и сожжены, в Угличе сломаны все мосты. Воспользовавшись бедственным положением в стране, на неё пошли войной поляки и шведы.
«К осени 1611 г. положение России было близко к отчаянному: поляки заняли Москву, Смоленск и другие русские города на западе. Шведы захватили всё побережье Финского залива и Новгород. Вся западная часть государства оказалась фактически оккупированной. В стране процветало мародёрство, организованная и обычная преступность.
В этот тяжёлый для страны момент огромную роль сыграло русское духовенство. Под руководством игумена Троице-Сергиева монастыря архимандрита Дионисия, впоследствии канонизированного Русской Православной Церковью, монахи стали призывать русский народ к ополчению для того, чтобы изгнать врагов земли русской, прежде всего шляхтичей. Аналогичные воззвания и грамоты рассылал и патриарх Гермоген, множество других священников ходило по городам и деревням, призывая народ к освобождению страны. Церковное, особенно монастырское, слово имело тогда огромный авторитет.
Одна из грамот патриарха Гермогена попала в Нижний Новгород, в руки земского старосты Козьмы Минина (Сухорука). Род Мининых, посадских людей, был хотя и богат, но не знатен и ничем особенным до событий Смутного времени не прославился, а значит — никаких документов, которые фиксировали бы путь этого рода в истории, не только не сохранилось, но не существовало вовсе. Принято считать Кузьму Минина выходцем из Балахны, где его отец был солепромышленником.
Призыв церкви к ополчению был им услышан, он немедленно приступил к делу и стал собирать людей. „Захотим помочь московскому государству, так не жалеть нам имения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жён и детей закладывать, бить челом тому, кто бы вступился за истинную православную веру и был у нас начальником“.
Минин собирал пожертвования, объясняя народу, куда пойдут их деньги, став практически финансовым директором ополчения.
Командующим ополчением был избран князь Дмитрий Михайлович Пожарский, принадлежавший к потомкам Рюрика. Князь верно служил и Борису Годунову, и Василию Шуйскому, и взошедшему потом на престол шестнадцатилетнему князю Михаилу Романову. Пожарский всегда занимал высокие должности, имел опыт успешного руководства несколькими военными операциями.
Именно этим двум людям предстояло сыграть центральную роль в освобождении страны от иноземных захватчиков. Вместе с Пожарским Минин возглавил образованное при ополчении временное земское правительство „Совет всея Земли“. Был составлен приговор о принудительном сборе со всех хозяев города и уезда „пятой деньги“, то есть пятой части имущества, приглашены в ополчение бездомные скитальцы — смольняне, и выбран в воеводы князь Дмитрий Пожарский. По его предложению Минину было поручено заведование казной ополчения. Со званием „выборного человека“ простой нижегородец стал рядом с князем Пожарским — а после, под Москвой и в Москве, и с князем Трубецким — во главе ополчения и образовавшегося в нём правительства. Принимая участие во всех правительственных делах, Минин главным образом заведовал казной и обеспечением ратных людей необходимыми запасами и припасами, и денежным жалованьем, с чем успешно справился, несмотря на трудности сборов в разорённой Смутой стране.
Дмитрий Михайлович Пожарский, став во главе ополчения, олицетворял собой власть над Русской землёю и возглавил „Совет всея Земли“. Пожарский сыграл исключительную роль в освобождении Москвы.