Москва превращалась в мощную крепость. Дополнительно вокруг города были возведены башни и стены Белого города, на месте Садового кольца была выстроена ещё одна линия обороны. В Московском кремле появился водопровод. Очень скоро всё это принесло свои плоды. Летом 1591 года войска крымского князя Гирея не смогли штурмовать город, а уже в ходе отступления понесли тяжёлые потери.
«Смерть младшего сына Ивана Грозного царевича Дмитрия (1582–1591) вызвала долгий политический кризис, породила много загадок и легенд. Самой популярной из них является версия об его умышленном убийстве. Дмитрий погиб в Угличе 15 мая 1591 года. В этот день, по свидетельству очевидцев, он играл в „тычку“: бросал заострённый нож в землю. Внезапно у него начался приступ „чёрной немочи“, то есть эпилепсии, и царевич или упал на нож, или им „покололся“. Рядом с Дмитрием в этот момент были мамка Василиса Волохова, кормилица Арина Тучкова и постельница Марья Колобова. Услышав крики, во двор выбежала царица и увидела своего единственного сына мёртвым. Следственная комиссия, присланная Годуновым, в которую входил будущий царь князь Василий Шуйский, установила смерть от несчастного случая.
Трагическая гибель царевича Дмитрия была интерпретирована народной молвой как убийство, совершённое по наущению Бориса Годунова с целью расчистить себе путь к трону. Это событие, по сути, положило начало Смутному времени и вызвало появление „лжедмитриев“. Царевич Дмитрий в 1606 году был канонизирован в лике благоверного».
«Со смертью Фёдора Иоанновича не остаётся других прямых наследников династии Рюриковичей. Были предложения избрать царицей вдову умершего царя Ирину, но они не нашли общей поддержки, и в результате Земский собор остановился на кандидатуре шурина царя — Борисе Годунове. Это состоялось 17 февраля 1598 года. 1 сентября того же года он был венчан на царство.
Борис Годунов продолжил свою политику, которую начал, будучи главным советником царя. Ещё активнее стали приглашать иноземцев на русскую службу. В Москве уже никого не удивляли заморские купцы, лекари, промышленники, военные, учёные люди. Все они получали должности и жалованье, земли с крестьянами.
Не удалась попытка Годунова создать в Москве университет. Этому воспротивилось духовенство, которое больше знаний боялось всяких ересей. В российское государство всё активнее проникали элементы европейской культуры. В первую очередь это касалось одежды, жилья, светских церемоний. Впервые стало практиковаться отправление русских людей на учёбу в Европу.
Борис Годунов очень хорошо чувствовал шаткость своего положения из-за того, что он не Рюрикович. Подозрительность и недоверчивость преследовали его повсюду. В этом он очень походил на Ивана Грозного. Постепенно он начал сводить счёты с боярами, в искренности которых усомнился.
И если царствование Бориса началось довольно успешно, то постепенно череда опал породила уныние, а после двойного неурожая разразилась настоящая катастрофа — начался голод. Цены на продовольствие выросли в 100 раз. Борис Годунов всячески старался помочь голодающим, устраивая массовые раздачи хлеба. Но одни проблемы порождали другие.
Результатом всех проблем стало крупное восстание под руководством Хлопка (1602–1603 годы), в котором приняли участие крестьяне, холопы и казаки. Волнения охватили 20 уездов, и, объединившись, восставшие двинулись на Москву.
В ожесточённом сражении под Москвой восставшие были разбиты. Командующий войсками Басманов был убит в бою. Хлопок был тяжело ранен, а затем и казнён.
Новой проблемой для Бориса Годунова стало распространение молвы, что царевич Дмитрий жив. Слух этот активно шёл из Польши, где под руководством Лжедмитрия стали готовиться силы для похода на Москву. Всё это очень беспокоило Бориса Годунова. В январе 1605 года правительственные войска отбили первую атаку войск самозванца, и они были вынуждены уйти в Путивль, где он продолжил собирать силы.
Ещё одной проблемой стало состояние здоровья Бориса Годунова, жалобы на которое появились уже в 1599 году. Со временем лучше не становилось. 13 апреля 1605 года царю стало плохо, он лишился чувств и вскоре умер в возрасте 53 лет».
А вот как описывает события тех лет Олесь Бузина:
«По большому счёту, всё, что знает нынешний читатель о загадочном „царевиче“, — это драма Пушкина. Кстати, где эта „литовская граница“, которую перешёл Лжедимитрий? Под Киевом! В 1604 году, когда маленькая армия „сына Ивана Грозного“ выступила на Москву, Чернигов и Новгород-Северский принадлежали России. Чтобы попасть в московские пределы самым коротким путём, нужно было просто переправиться через Днепр. Это и сделал Лжедимитрий в районе Вышгорода, чуть выше Киева. Войско его было навербовано из авантюристов — мелких польских шляхтичей, которых дали князья Вишневецкие, да отрядов запорожцев, готовых пограбить что угодно — хоть Стамбул, хоть Москву.
Пикантности предприятию добавляет и то, что „польскими“ этих шляхтичей назвали только историки в XX веке. Сами себя они называли „русскими“, или „руськими“, и были они православными. Как православными были, и князья Вишнёвецкие, разглядевшие в загадочном беглеце из Москвы „истинного царя“. Первым католиком в их роду станет только знаменитый Ярема Вишневецкий. Но до его рождения в год похода Лжедимитрия оставалось ещё целых восемь лет. Русь шла на Русь. Западная на Восточную. И, боюсь, католиком в армии Лжедимитрия был разве что один из десяти! Даже французский капитан Жак Маржерет, который сначала воевал в войске Бориса Годунова против царевича, а потом перешёл на его сторону, вполне мог быть протестантом — ведь во Франции только-только отгремели религиозные войны между католиками и гугенотами, разбросавшими „лишних людей“ со шпагами в руках вплоть до далёкой Московии.
Кстати, Маржерет, в отличие от современных историков, был убеждён, что Димитрий — настоящий. Никакой не „лже“. Он, конечно, мог ошибаться. Но, по сравнению с историками, у него всё-таки есть одно преимущество: он знал этого удивительного человека лично и даже дослужился до капитана его гвардии.
Книга Маржерета, изданная в Париже вскоре после смерти Лжедимитрия и возвращения автора во Францию, называется пространно, как было принято в те времена: „Состояние Российской империи и Великого княжества Московии с описанием того, что произошло там наиболее памятного и трагического при правлении четырёх императоров, именно, с 1590 года по сентябрь 1606“».
Рассказывая о финале царствования Бориса Годунова, бравый капитан пишет: «В 1604 году обнаружился тот, кого он так опасался, а именно Димитрий Иоаннович, сын императора Иоанна Васильевича, которого, как было сказано выше, считали убитым в Угличе. Каковой примерно с четырьмя тысячами человек вступил в Россию через границы Подолии».
Подолией Маржерет называет Правобережную Украину, входившую тогда в состав Польско-Литовского государства. Потому-то и граница «литовская». По словам мемуариста, Димитрий «осадил сначала замок под названием Чернигов, который сдался, затем другой, который также сдался, затем они пришли в Путивль, очень большой и богатый город, который сдался, и с ним многие другие замки, как Рыльск, Кромы, Карачев и многие другие, а в стороне Татарии сдались Царьгород, Борисов Город, Ливны и другие города. И поскольку его войско выросло, он начал осаду Новгород-Северского, это замок, стоящий на горе, губернатора которого звали Пётр Фёдорович Басманов (о котором будет сказано ниже), каковой оказал столь хорошее сопротивление, что он не смог его взять».
Человек, который вёл это войско на Москву, объявился на территории Речи Посполитой несколькими годами ранее. Он пришёл сюда из московских пределов и некоторое время провёл в Киево-Печерской Лавре, а потом подался на Запорожье. Современники отмечали хорошее умение Лжедимитрия держаться в седле и владеть саблей. Если бы он был просто беглым монахом, как утверждало правительство Бориса Годунова, то откуда у него военные навыки? Природный талант? Возможно.