Стало легко-легко. Отпустило. Ослабило.
Глубокий вдох. Выы-дох.
Вдох. Выы-дох.
И накатила новая волна страха: вдруг набирается мертвец сил перед новым нападением. Не выбрался ли он из уборной? Не стоит ли уже на пороге?
С трудом поднялся Игорь, добрался до входной двери, проверил замок – закрыто. Не проберется никто.
Остаток ночи бодрствовали. Пытались разглядеть лица друг друга в темноте, но выхватывали лишь тени. Вздрагивали от каждого шороха и по очереди проверяли то замок на входной двери, то палку, то замок, то палку. То палку, то замок. Всю ночь по кругу на ощупь в темноте.
С рассветом отключились на полу, как сидели, так и уснули. Игорь чуть коснулся пальцев на правой Ольгиной руке. Ольга пошевелила ими: я чувствую.
Спать.
Сон путался с явью, явь – со сном. Где реальность, где видение – не разберешь. Отмахнуться не получится. Прогнать морок – тем более.
Ольга разлепила глаза. Проснулся и Игорь. Сел с громким выдохом. Тряхнул головой – прогнал остатки докучливых кошмаров и решительно прошел к уборной. Чуть помедлив, вырвал палку из ручки. Выждал еще пару секунд, набрал побольше воздуха в легкие, толкнул дверь, заглянул внутрь.
Дрогнул.
– Все еще здесь, – сообщил он Ольге.
Мертвец лежал в уборной, к двери впритык, лицом в избу, словно только и ждал приглашения войти.
Мужчина выругался, плюнул на пол, сходил на улицу, оставив открытой нараспашку дверь в уборную, помочился в сугроб – сил терпеть больше нет – и вернулся в избу.
Ольга все это время сидела на полу, таращилась в темный проем туалета. Может, это туалетный сумрак – через щель-оконце почти не проникает внутрь свет – позволил мертвецу даже днем оставаться в доме? Страшно до онемения. Ночные кошмары оказались явью. Ольга отчаянно затрясла головой, стала хлестать себя по щекам: вдруг все же мерещится. Не помогло.
Темным холодным пятном зиял мертвец в дверном проеме.
– Надо его отсюда убрать, – сказал Игорь, тщетно пытаясь скрыть дрожь в голосе.
– Убирай, – ответила Ольга.
Ее слова тряслись и тонко блеяли.
– Нравится в одном доме с мертвецом спать?