«И впрямь совсем с ума сошла», – подумал Игорь.
– Я не убивал, – опомнился вдруг.
Ольга зыркнула на него и усмехнулась. Не верит.
И просидели до самой ночи.
Утонули в темноте сугробы. Пропали в сумраке сосны – одна чернота осталась.
По избе побежали длинные тени. Ночные страхи, что днем прятались по углам, теперь таращились оттуда, выжидая, жертву себе высматривая. А жертвы сегодня две. Друг на друга глядят исподлобья, глазами сверкают, зубами скрипят, того и гляди – зарычат и глотки друг другу перегрызут.
Хап! Хам! И не оставили ничего ночным страхам.
По избе рокот прошел: животы разворчались от голода. Не наготовила Ольга, не накормила их.
– Может, по «Роллтону»? – предложил Игорь.
Зубами сверкнул, намекнул: или «Роллтон», или тебя, Ольга, съем, так что давай на «Роллтон» соглашайся, дели с врагом своим трапезу.
– Давай, – согласилась Ольга. – Зря, что ли, за ними бегал!
А сама скривилась, чтобы понятно стало: зря.
Вскипятили воду, поставили тарелки: Игорь себе, Ольга себе. Торопливо раскрыли по пакету лапши. Игорь предварительно разломал внутри всю, Ольга же оставила длинной. Насыпали специй. Залили кипятком. Сели ждать, пока приготовится.
Минуты через две взяла Ольга тарелку и слила воду в ведро с отходами. Не любит она воду из-под лапши, а саму лапшу предпочитает чуть жесткую, не размякшую.
– Мне бы оставила бульон, – сказал Игорь, с грустью глядя на помойное ведро. Оттуда уже лакать не будешь.
– Еще чего! – ответила Ольга.
Ничем с Игорем она делиться не будет! Даже химозным бульоном, который ей даром не нужен.
Были бы часы, пробили бы двенадцать.
Игорь встал из-за стола, бросил взгляд на пустую тарелку, задумался – помоет ее Ольга или самому придется. Так ничего и не решил, на столе оставил.
– Спать пора, – сказал, не глядя на соседку.