Игорь занавеску у Ольгиной кровати содрал, в лицо ей кинул.
Ольга, долго не думая, Игоря шторки лишила. И захихикала мелко-мелко, противно-противно.
Игорь в Ольгу чашкой запустил. Ольга увернулась. Чашка о стенку стукнулась и разбилась. Принялась Ольга осколки поднимать и ими в Игоря бросаться. Один осколок по старому шраму прошелся, тот закровил. Оскалился Игорь и ну вытирать лицо Ольгиными юбками да кофтами: всю одежду кровью своей перепачкал. Не отстираешь теперь!
Весь дом перевернули. За час управились. Устали, запыхались. Уселись посреди погрома, дышат шумно, лицами пылают, к красным щекам ладони прижимают.
Убирать ничего не стали, бардаком оставили. Игорь решил, что это женское дело. Ольга посчитала – да пошел он к черту, этот Игорь!
Так и бродили, пиная свои и чужие вещи, показывая: плевать мне на твое имущество, плевать и на хаос, на все мне теперь плевать.
Бессонница. Одно слово усыпляет своим шипением. Бесссссссссссс-сонни-тссссссссссс-а.
Не слово – обман.
Бесконечные, шепелявые, ласковые «сссс» не убаюкивают.
Бессонница ворвалась в избу бесцеремонно, обвела взглядом новые владения, уселась возле печки и заявила: «С вами теперь буду жить».
Сон прогнала. Кыш! Уходи! Пшшшел прочь! Не нужен ты тут больше. Усталый сон чуть посопротивлялся и поддался наконец. Что с бабами спорить?
По ночам ни Игорю, ни Ольге спать не хотелось. От бесконечного ужаса сон никак не шел. Нужно было таращиться всю ночь в темноту – бдеть. Уснешь – умрешь. Кажется, теперь такие правила установились.
Но днем-то было спокойнее. Мертвец не пугал. Спи да спи. Но сомкнет глаза Ольга, приляжет на разворошенную кровать Игорь, как тут же подскакивает. Бессонница начинает тормошить, с боку на бок переворачивать, руки-ноги неудобно устраивать – затекают сразу, и на ухо шептать без конца: «Неспинеспинеспинеспинеспинеспинеспи». Пытаются они отмахнуться от Бессонницы, а она не отмахивается, настырная такая попалась. Примется Ольга овец считать, а Бессонница всех разгонит и забор, через который овцы перепрыгивать должны, в щепки раскрошит. Попробует Игорь расслабиться, а Бессонница ка-ак дернет за ногу или за руку – не даст даже задремать.
Совсем измаялись Игорь с Ольгой. Глаза их слипаются, но не уснуть никак. Под веки будто песка насыпали – больно. Тело обмякло, не слушается, спотыкается о воздух, но нет ему отдыха. Бровь нервно дергается, никак не успокоить.
– Мама! Мама! МАМОЧКА!
После нескольких бессонных ночей Ольга, наконец, задремала. Это было сложное состояние между сном и явью: организм сдался, но мозгу казалось, что он все еще не спит.
– Мама! Мама! Мамочка! Ты где? – услышала Ольга через полусон детский голос.
– Степашка?
Голос сына звучал глухо, будто из подпола.
– Ты где, мамочка?