– А-А-А-А-А-А-А-А-А! – завопила Ольга, медленно опускаясь на колени.
Просьба прекратить. Мольба о прощении. Все и сразу.
– Кричи-кричи, мамочка! Кричи-кричи. КРИЧИ! КРИЧИ, ГОВОРЮ!
Черные дыры Степкиных глаз бездушно уставились на Ольгу. Черный рот сомкнулся. Черные тараканы перестали бежать, затаились в темных углах своих.
Вдруг за окнами стало светло-светло, словно зажглись десятки фонарей. Степа тоже начал светиться, еще сильнее, чем прежде, будто он сам и есть фонарь. Волосы зазолотились, щеки порозовели, губы из синих превратились в алые. Мальчик очень медленно моргнул и вместо черных дыр появились голубые глаза. Голубые Степкины глаза. Голубые. Как у папы.
– Мама, я тебя люблю, – сказал Степка своим звонким мальчишечьим голосом с этим трехлетним акцентом, когда вместо «люблю» выходит «липлю».
Мальчик потянул к матери руки, словно прося обнять его, но тут же отвернулся и выпрыгнул в окно. И обрушилось Ольгино сердце, и полетело вслед за сыном. Там всего полметра до сугроба, но Степкин удаляющийся крик звучал так, словно он летел с десятого этажа. А потом глухой шмяк. И тишина.
И свет погас.
И сердце разбилось. Глухой шмяк.
И все погасло.
Ольга бросилась к распахнутому окну, высунулась из него чуть ли не наполовину.
– Степа-а-а-а-а-а! – закричала она и тут же замолкла.
Сугроб, до которого и впрямь полметра, а не десять этажей, лежал себе нетронутый, непотревоженный, словно никто и не прыгал в него.
А сына нет.
Ольгин крик приняли на себя сосны, зашумели недовольно – кто осмелился их тревожить? Сильнейший порыв ветра растрепал, размотал деревья, пытаясь прижать к самой земле. Они в ответ заскрипели от боли и обиды: «А нам-то за что? Зачем втягиваете нас в свой конфликт?»
– Не меня ли ищешь, мамочка? – раздалось за Ольгиной спиной.
Окно захлопнулось, ударив женщину по голове. Сжалось до привычных размеров – больше не нужно подстраиваться под Степочку.
Ольга упала. Темнота вокруг нее стала плотной – можно зачерпнуть рукой, рассовать по карманам. Не видно ничего, даже собственных рук.
Такой темноты и не бывает.
«Я что, умерла?»