Толпа несчастных северян, сперва угрюмая и запуганная, несколько приободрилась. Многие с неуверенностью смотрели на свое нелепое оружие, но с надеждой друг на друга. Призрачный, но все же какой-то шанс на победу существовал – ведь противников было всего восемь. Один из мужчин, заметно крепче других на вид, гаркнул что-то на кельтском языке и остальные медленно придвинулись, сбиваясь поближе. Они готовились.
Единственная возможная стратегия в их обстоятельствах заключалась в том, чтобы ударом, в который будут вложены все силы, немедленно опрокинуть восьмерых тяжело вооруженных противников и добить их, сбитых с ног, лежачими. В открытом же противостоянии, против ростовых щитов и доспехов центуриона лопаты, как и дубины, были практически бесполезны.
Бритты сбились в ударный кулак, размер которого действительно впечатлял. Они напряженно перешептывались. Гладиаторы-легионеры стояли в две шеренги по четверо. Повисла напряженная пауза. Воздух, словно переполняясь эмоциями, тяжелел.
Внезапный крик самопровозглашенного лидера бриттов заставил меня вздрогнуть. Толпа рванула с места в сторону невозмутимо стоящих легионеров, от которых их отделяло порядка сорока шагов.
Едва они сорвались с места, из-за щитов обеих шеренг, словно жала гигантских ос, обнажились пилумы[18] – копья, основную часть которых составляло длинное и тонкое острие, за счет продуманного баланса имеющее огромную пробивную силу. В следующую же секунду восемь пилумов устремились в гущу толпы, глубоко пронзая беззащитные тела.
Несколько человек упали. Часть бегущих за ними, запнувшись о тела соотечественников, полетели следом. В возникшей неразберихе в толпу вновь устремились восемь пилумов. Еще несколько тел, уже совсем рядом, упали на песок, обливаясь кровью. С пронзительным свистом «легионеры», почти синхронно, выхватили гладиусы из ножен. Закрываясь щитами, они подались вперед, изготовившись принять удар. Задняя шеренга подпирала переднюю, добавляя устойчивости.
Зрители на трибунах взревели – мясорубка началась.
Первый, оглушительный удар поредевшей после пилумной жатвы, но все еще плотной толпы о выставленные щиты, казалось, эхом отразился от стен амфитеатра, заставив зрителей содрогнуться. Калиги[19] – шипованные сандалии «легионеров» впились в песок, а мускулистые тела сжались словно пружины. На миг показалось, что первый ряд дрогнул, но уже в следующий миг первая шеренга, подпираемая второй, клинками пронзила первых наступавших бриттов и отбросила их, оглушенных, на напиравших сзади товарищей. Опрокинуть восьмерых опытных бойцов, усиленных массивными доспехами и амуницией, вес которой на каждом превышал вес десятилетнего ребенка, оказалось непосильной задачей.
Чуть меньше трех десятков бриттов откатились назад. Инерция атаки была утрачена – незамедлительно требовался новый план.
Внезапно, в поредевших рядах северян, я увидел знакомое лицо. Не желая верить своим глазам, я напряженно всматривался, ощущая, как внутри меня все похолодело. Одним из брошенных на убой несчастных был Киар. Его глаза, чей разный окрас я не раз подмечал, всякий раз удивляясь фантазии природы, выражали страх, отчаяние, гнев и растерянность.
– Гален! Гален! Скорее, сюда! – я закричал.
Увидев, что происходит, мой учитель попытался броситься к выходу на арену, сейчас закрытую решеткой, но двое стражей преградили ему дорогу.
– Не положено!
Тем временем бритты, осознав провальность первой тактики и лишившись бегущего впереди других лидера, перестроились и попробовали взять «легионеров» в кольцо. Растянувшись в широкий круг, они теперь стояли по одному, лишаясь преимущества в ударной мощи натиска.
Восемь «легионеров» незамедлительно перестроились. Из двух коротких шеренг они теперь сформировали прямоугольник. Лязгнули доспехи и борта сталкивающихся щитов. На арене лежали, по меньшей мере, полтора десятка тел мертвых и умирающих, а на «легионерах» не было ни единой царапины.
Можно лишь представить, с каким отчаянием и ужасом смотрели на подобную неодолимую силу жители отсталых стран, вынужденные, защищая свои земли, насмерть вставать против настоящих легионов, включавших тысячи таких и куда более опытных бойцов, чем эти гладиаторы. Шествующая под знаменами и орлами, под угрожающие звуки медной буцины[20], наводящие панику на противника, эта армада прошлась от песков Аравии до туманных равнин Британии, сокрушая и подчиняя все своей могучей воле.
Отчаянным и плохо согласованным порывом бритты бросились в новую атаку, сжимая кольцо. Ожидая нового удара их противники пригнулись, вновь наклоняя вперед закрытый щитом корпус.
Новый удар вышел намного слабее первого. Утратив инициативу, бритты беспорядочно наскакивали на «легионеров», лопатами и дубинами пытаясь прорвать глухую оборону, но нарывались на мелькающие словно молнии лезвия. Один крепкий варвар все-таки преуспел – увернувшись от лезвия гладиуса он успел схватить державшую меч руку и, дернув на себя, заставил гладиатора-легионера потерять равновесие. Не растерявшись и пользуясь внезапно возникшим преимуществом, он оглушил его мощным ударом дубины по голове. Ее массивное основание соскользнуло с усиленного ребрами жесткости шлема, но силы вложенной в удар хватило, чтобы «легионер» рухнул на песок.
Засмотревшись на внезапную победу бритт слишком поздно осознал, что стоявший рядом с оглушенным боец, уже разделался с прыгнувшим на него противником и, развернувшись, всадил лезвие прямо в спину бритта. Охнув, тот осел и замер. Кровь хлестнула из зияющей раны – клинок вышел под ребрами.
Мощным рывком за доспех оттащив потерявшего сознание соседа под защиту строя, «легионер» занял его место. Защита их слегка поредела, но после очередного натиска на песке арены корчились еще с десяток тел.
ebooksa