– Ах, в Слаттленд, – подавленно произнес он и в качестве шутки добавил: – Я бы лучше поехал в Таравак, там теплее!
– Можешь поехать и туда, – увернувшись от летящей банки с паштетом, пробормотал мэр. – Там сейчас Баламут Серебряк! Но для начала я хочу, чтобы ты поехал в Трансильвладию и последил за Серебряком. Не верю я этим ласкам. Завтра утром с приливом сядешь на судно.
Слаттленд! Какой ужасный удар! Врун был поглощен любовью к сестре мэра, Сибил, которая с трудом оправлялась от укуса полевки-вампира. Врун не отходил от постели изможденной и бледной принцессы, читал ей, вел разговоры на различные легкие темы (что было хорошо, потому что серьезные ему были не особенно по зубам), в общем, всячески старался быть ей полезным. И вот теперь ему придется отказаться от всего этого ради ужасного путешествия в страну льдов и снегов да к тому же заселенную иностранцами, говорящими на каком-то тарабарском языке.
– А если я откажусь? – спросил он мэра. – Вы не имеете права посылать меня с такими заданиями!
Мэр Недоум распушил свой белый мех и прищурился:
– Не испытывай меня, Врун! Ты же знаешь, я способен на все.
Это было правдой. О грязных делах Толстопуза Недоума ходили легенды. Заместитель мэра, однажды не согласившийся с Толстопузом по какому-то вопросу, теперь чистил уборные возле Истминстерского моста и считал, что легко отделался.
– Я пошутил, мэр, – стараясь говорить как можно веселее, произнес Врун. – Мы же свои горностаи! Неужели вы не понимаете шуток?
– Я все понимаю. Абсолютно все, – с тихой угрозой в голосе ответил мэр. – Помни об этом.
Официантки удалились из зала. Мебель была поломана. Полный горшок тушеного мяса пьяные гости бросили в окно. Разбив стекло, он с ужасающим грохотом обрушился на мостовую. Именно тогда мэр снял салфетку с предмета, лежавшего рядом с ним. Это был не кубок и не трофей. Это была управляемая паровая катапульта, изобретенная Джо Улем и заряженная на сей раз пирожками с мышиным мясом. Один из таких мясных снарядов больно ударил провинциального мэра, сидевшего в дальнем конце стола.
Тот не остался в долгу и схватил чемоданчик, стоявший рядом. Оттуда он извлек такую же катапульту, только с пружинным механизмом, изобретение Эдди Сона. Пирожные с жидким заварным кремом одно за другим полетели в Толстопуза Недоума.
Врун вздохнул, поднялся и вышел из комнаты, предоставив безмозглым мэрам и далее заниматься своими безмозглыми играми. Он отправился в покои принцессы Сибил, попросил доложить о нем ласку-горничную и после благосклонного разрешения вошел в спальню.
Сибил сидела на постели, опираясь слабым тельцем на подушку. Она вязала. Врун изумленно заморгал: принцесса прежде не увлекалась вязанием! У нее не было ни терпения, ни склонности сидеть спокойно, щелкая спицами.
– Принцесса? Что вы делаете?
– Я вяжу себе саван, – весело ответила она и показала ужасное, бесформенное облачение. – После всех испытаний я изменилась, Однолюб! Стала чаще размышлять о смысле жизни. Начала заниматься дыхательной гимнастикой, и это позволило мне понять всю бессмысленность своего существования. Из этого мира я хочу уйти в чем-нибудь теплом, вот и решила связать… – Она с печальным видом отложила рукоделие. – Это ужасно, правда? Не надо ничего говорить. Как вязальщица, я могла бы осчастливить многих, не так ли?
– Ну… это занятие не для вас, принцесса!
– Вообще-то я отдам это бедным.
– А как вы чувствуете себя сейчас? И что это за дыхательная гимнастика?
Сибил заметно оживилась:
– Ах, моя прачка, ласка по имени Фу Фум, предложила мне попробовать заняться ею, а также упражнениями по выпусканию когтей, которые можно выполнять в постели. Но на самом деле это больше чем просто гимнастика. Это образ жизни и смерти. Твой способ жизни и смерти. – Она со свирепым выражением морды скосила к переносице глаза, коснулась носа влажным розовым языком и громко заурчала.