– Хорошо.
– Только, – остановил я официанта, успевшего развернуться на пол-оборота, – несите полный стакан. Мой друг сегодня платит.
– Без проблем! – Паренек исчез так же быстро, как и появился.
– А ты не охамел, Саймон? – поинтересовался Фрэнк.
– Нет. Я могу рассказать тебе кое-что действительно интересное. – Мой собеседник даже не заметил, как я перешел на «ты».
– И ты думаешь, это стоит целого стакана виски? – Голос Фрэнка стал грубее, от чего я каждой клеткой тела ощутил, что еще одно мгновение, и он расквасит мне нос.
– Я врач. Работаю в местной больнице и проводил вскрытие одной из жертв.
Фрэнк склонился над столом и внимательно посмотрел мне в глаза. Его неподвижное лицо не выражало никаких эмоций. Я не мог даже представить себе, о чем он сейчас думает, и, признаюсь честно, был готов в ужасе бежать прочь.
– Так и быть, – наконец вымолвил Фрэнк и откинулся обратно на спинку стула. – Твоя правда. Это действительно интересно.
– Только можно, я сначала задам один вопрос?
– Попробуй. Но не факт, что я на него отвечу, – сказал Фрэнк и осушил свою кружку за три глотка. – Бармен, еще пинту!
– Твое удостоверение на английском, и местом выдачи значится Лондон. Неужели наши местные полицейские потеряли всякую надежду и вызвали частного детектива из Англии? – поинтересовался я и стал ждать ответ.
Фрэнк молчал. Пауза определенно затягивалась. Детектив сделал две затяжки и потушил бычок в пепельнице.
– И? – напомнил я о своем присутствии.
– Я же сказал, что, возможно, не буду отвечать. Это тот самый случай.
– Да брось. Ты затащил меня в бар, чтобы я тебе что-то там рассказал, а сам не можешь ответить на ерундовый вопрос.
– Саймон, даже если ты сейчас встанешь и уйдешь, я не особо сильно огорчусь. Это не мое дело, и потому интерес минимален. Я уже сказал, что меня попросил друг. Вот и весь ответ.
Парнишка-официант снова вырос буквально из-под земли с подносом в руках. Ловкими движениями он переместил две емкости с нашим алкоголем на стол и испарился.
Фрэнк был очень странным человеком. Я чувствовал в нем разочарование в жизни, которое его изрядно ожесточило. С одной стороны, ему было интересно, что я могу рассказать, а с другой – совершенно наплевать. По цвету его глаз и лица я мог с уверенностью сказать, что в свое свободное время он почти не расстается с алкоголем. Таким образом многие люди находят облегчение своей боли. В последнее время я не сильно от него отличаюсь, хотя прежде пил довольно редко. Да и вообще, я могу провести четкую грань между своим прошлым и настоящим. Если прежде мне было несвойственно жаловаться на жизнь, то теперь я превратился в настоящего нытика: «Это плохо, и это тоже. Люди – звери. Мы все обречены». Глядя на Фрэнка, я почувствовал отвращение к самому себе. Уж лучше бы я стал таким, как он.
– Что насчет вскрытия, Саймон? – Фрэнк пробудил меня от раздумий.