Он проговорил раздраженно:
— Не твоего ума дело, мальчик. Я был величайшим магом своего времени!.. Полагаю, что и всех предыдущих. Но даже лучшие маги не бессмертны.
— Понял, — ответил я с готовностью, — ты сумел перевести своё существование в силовые поля. У нас тоже над этим работают.
Он охнул.
— Что?..
— Хвост через плечо, — ответил я и пояснил вежливо, — это у нас так удачи желают.
Он покачался передо мною, как вылепленная из дыма гигантская очковая змея.
— Ты очень удивил меня, мальчик.
— То ли ещё будет, — буркнул я, пусть магу и сотни лет, но называть меня мальчиком как-то грубо. — Мир вообще полон неожиданностей, Горацио.
— Уже нет, — сказал он мертвым голосом. — Я живу семьсот лет, и не вижу ничего нового.
Я фыркнул.
— Могу удивить.
Дымный смерч сумел как-то изобразить пренебрежение, а грубый голос прорычал:
— Меня, всёвидавшего?
— Дядя, — сказал я, — вас не Гильгамешом кличут? А то прозвище Всёвидавшего закрепили за ним ещё восемь тысяч лет тому.
— Меня зовут Ангкаррак Сокрушитель!
Я сдвинул плечами, чем можно удивить человека, прожившего семьсот лет.
— Верю, вы, уважаемый Ангкаррак, видели многое ещё до того, как оказались здесь… заточённым? Но всё же не зрели те великие времена, когда правили Цезарь, Зулькарнайн, Аменхотеп, Клеопатра… и прочие, что жили задолго до вас.
Он сдвинул плечами.
— Мальчик, теперь этого никто не увидит.