На бледном лице исправника сразу же появился отпечаток от руки обиженной женщины.
Мария Аркадьевна успела на повышенных тонах поговорить с Мартой, и та призналась и в том, что она проститутка, и в том, что муж этой видной во всех смыслах женщины избил ее подругу до полусмерти во время супружеской измены.
— Мария! — взревел Молчанов. — Христом Богом прошу, уйди отсюда.
— Я уйду… Я уеду к батюшке! — плача, сказала госпожа Молчанова и выбежала из зала суда.
— Господин Молчанов, а сколько все же вам заплатил господин Жебокрицкий? — выкрикнул журналист.
— Уйдите прочь, или я полицмейстера вызову! — кричал Молчанов.
— Поздно, я уже передал некоторые записи своим друзьям, они, если что, и сами напечатают, — усмехнулся Хвастовский.
На самом деле, конечно, он никому ничего не передавал. Но зал суда покинул Емельян Данилович, и можно было подумать, что именно он и понес некие записи.
Емельяна я отправил в срочном порядке готовиться к отъезду. Он свою миссию выполнил и предоставил отчёт о делах поместья, я же, пока не было Молчанова и Жебокрицкого, лично проконтролировал, чтобы секретарь вписал в протокол пометку о том, что суду были переданы такие-то и такие-то документы. Да, можно порвать и переписать протокол ведения суда, а всё-таки это еще один камушек на чашу весов в пользу того, чтобы все закончилось для меня благополучно.
— Вот деньги! — сказал я, всовывая в руки Жебокрицкому ассигнации. — Я прошу записать, что были переданы шестьсот пятьдесят рублей по долговой расписке.
— Я не принимаю! — выкрикнул мой сосед и бросил деньги на пол.
— Согласно всем правилам вы обязаны принять! — сказал я, указывая пальцем на деньги.
— Да поставьте вы уже печать и давайте заканчивать с этим делом! — выкрикнул Жебокрицкий.
Молчанов подошел к писарю и стал надиктовывать ему текст.
— Это чиновничий произвол! — кричал Хвастовский, а я понял, что рано стал праздновать свою победу.
— Я подписывать не буду! — сказал Горюнов, скрестив руки на груди.
От взгляда Молчанова, непременный заседатель поежился, но кинул загнанный взгляд на журналиста и пока что не отступал от своего.
— Господа, я смею напомнить, что собираюсь посетить губернатора, — сказал я.
Образовалась пауза. Видно было, что сомневается и Молчанов. Он, уже вроде бы показавшийся мне здоровым человеком, опять начал корчиться от боли в животе. А я ждал, чтобы исправник опять побежал бы в свое уже, видимо, излюбленное место уединения.
Нет тут активированного угля. Уверен, что таблеток десять смогли бы изрядно помочь горю Молчанова. Впрочем, нет — и на данный момент это замечательно.