Вечером четверо мужчин собрались в той же таверне, где пообедали. Заказав ужин, сеньоры решили для начала отведать вина из Хетафе. Дон Стефано, по своему обыкновению, тайно распорядился подавать ему разбавленное — слуги в тавернах, если им хорошо заплатить, проявляют ловкость не хуже фокусников. Однако идальго помешал его плану.
— Сегодня, друзья, буду у нас виночерпием! За встречу мы уже пили, теперь тост за наших близких.
Осторожно глотнув, дон Стефано нашёл вино превосходным и довольно лёгким. Он хотя знал о коварстве молодого вина, но подумал — вино из Хетафе, даже неразбавленное, не заставит его потерять голову.
Дон Бернардо, осушив свой бокал, довольно цокнул языком.
— Отличное вино! В прошлый раз вы угощали меня выдержанным. Прошло десять лет, а я помню!
— Вы приезжали с семьёй, наши мальчишки удрали в горы и вернулись утром. Бедная донья Клариса ужасно переволновалась.
— Сеньоре Тересе пришлось её успокаивать, хотя у самой сердце было наверняка не на месте.
В разговор вступил дон Фадрике:
— Помню, Алонсо, как отец меня выдрал после нашей с тобой такой же проделки.
— Мой меня за то, что забыл, какой у тебя строгий отец, — друзья наедине были на «ты» и расслабились за вином, затем идальго обратился к дону Бернардо. — Жена, когда вы приехали, беспокоилась, что донья Клариса успела привыкнуть к удобствам городской жизни.
Красный от вина комендант расплылся в улыбке:
— Супруга была только рада вспомнить походное время, я больше за дочь переживал — она к тринадцати годам стала настоящей барышней.
— А пришлось её вместе с Инес снимать с вишни! — расхохотался идальго. — До чего обе перемазались вишнёвым соком!
Мужчины спохватились и глянули на дона Стефано, слушавшего с блаженной улыбкой. Чуть раньше кабальеро казалось: его разум сохранил полную ясность, хотя уверенность в твёрдости ног поколебалась. Сейчас сеньора посетило чарующее видение: как наяву тридцатипятилетний мужчина представил Инес (разумеется, не ребёнком), сидящую на дереве, спелую, как сладкая вишня, и болтающую ногами. Воображаемый ветер приподнял подол простой юбки, облегающая бёдра ткань трепеталась. Дон Стефано резко втянул носом воздух, и тут его будто бритвой полоснул быстрый взгляд обычно рассеянного дона Фадрике. Лёгкий хмель на миг отпустил кабальеро, но меланхоличный капитан отвёл глаза и, вновь приняв отрешённый вид, поднял бокал:
— За достойнейших дам!
— За прекрасных сеньорит и сеньор! — подхватил дон Стефано, решивший, что острый взгляд странного господина ему почудился.
Мужчины осушили очередные чарки вина, затем идальго объявил:
— Донья Клариса — замечательная женщина! Долгих ей лет!
Дон Бернардо был очень доволен, но взгрустнул, не имея возможности ответить тостом за здоровье сеньоры Тересы. Комендант был благодарен господу и родне за свою почтеннейшую супругу, никогда даже в мыслях не изменял ей, но, глядя на прекрасную жену друга, думал: «Хорошо, что на свете есть женщины, сочетающие обворожительную красоту и добрый нрав с преданной любовью к своему мужу».
Сосредоточившись и решив, что способен уверенно ворочать языком, дон Стефано предложил тост за семейное счастье. Пожилые сеньоры охотно его поддержали. Разговор перешёл на пути, которыми можно достичь согласия и честности между супругами. Первым доверительно рассказал дон Бернардо: