— Вы — самый упрямый человек, с кем я знаком, — проворчал пожилой алькальд.
Что бы это ни значило, для сеньора дель Соль, находившегося в не помешавшем его слуху состоянии между бодрствованием и пьяным сном, хватило впечатлений на этот день. Незамутнённые коварным вином остатки здравомыслия удерживали дона Стефано от слишком пристального разглядывания Инес, но он отметил: девушка стала совсем взрослой, притягательной до умопомрачения.
Попрощавшись с компанией, кабальеро отправился в свою комнату. Когда сознание мужчины уплывало в страну снов, ему привиделась сеньорита Лусия, сидящая за расходными книгами, и сеньорита Инес, нежно гладящая его по щеке. Дон Стефано раскрыл объятия навстречу сладостному видению и уснул, обнимая подушку.
16. Чудище
Поутру дон Стефано был хмур, но голова не болела. Если не считать подозрений в том, что идальго нарочно подпоил его в расчёте что-то выведать из пьяной болтовни, то кабальеро чувствовал себя превосходно. Вино из Хетафе, при всём коварстве, оказалось отменным, вот, кстати, и повод ещё раз навестить сеньора Рамиреса — наверняка выдержанное вино из его запасов достойно внимания, можно договориться о покупке.
Нужно было ещё узнать, удалось ли сводне заманить в бордель заглядывавшихся на Инес молодых сеньоров и устроить скандал, но по этому поводу даже не потребовалось звать слугу. За завтраком дон Стефано столкнулся с рассерженным комендантом и смущённым алькальдом сеньором Энрикесом.
— Подумать только, такие приличные господа! — сокрушался алькальд. — Что их понесло к непотребным девкам?
— Ярмарка, напились, — снисходительно промурлыкал дон Стефано. — Молодость, молодость… Через несколько лет остепенятся.
— Какого чёрта вы, сеньор Энрикес, приказали устроить облаву в борделе? — требовательно вопросил дон Бернардо. — Понимаю, за подобными заведениями нужен присмотр, но во время ярмарки неужели у вас нет других забот?
— Я не приказывал! — закричал алькальд. — Для меня эта нелепая история не меньший сюрприз, чем для вас! С утра огорошили… Мои бездельники распустились, должно быть, повздорили со сводней или с гулящей девкой и решили на ярмарке им торговлю испортить!
Дон Стефано степенно кивал с видом полнейшей невинности. Предположение алькальда звучало правдоподобно. С другой стороны, взбешённый сеньор Энрикес мог слишком рьяно взяться за расследование скандала.
— Сеньоры, стоит ли придавать значение пустяковому происшествию? Несколько молодых людей заглянули к гулящим девкам. Надеюсь, женатых среди них не оказалось?
— Как бы не так! Попались двое женатых, монах и четверо холостых, один из которых помолвлен.
— Подумать только! — возвёл глаза к потолку сеньор дель Соль. — Помолвка, наверное, расстроится, но к остальным холостякам не стоит быть слишком строгими.
— Один из них — избалованный молокосос, отец которого устал откупаться от пострадавших из-за его проделок, другой… Вот тут я действительно удивлён. Прапорщик Сальгари ненадолго приехал навестить родню и произвёл впечатление сдержанного и добропорядочного человека, несмотря на молодость.
— Пустое, неженатый офицер в отпуске, — дон Стефано притворился, что только что вспомнил. — Не он ли на ипподроме представился сеньору Рамиресу?
— Он, — коротко ответил нахмурившийся дон Бернардо. — Признаться, не ожидал, что мальчишка в тот же вечер отправится к гулящим девкам.
Втайне довольный кабальеро сделал вид, что подавил зевок, не интересуясь происшествием, и выглянул в окно.
— Идальго уже собрался в Хетафе, идёт рядом с повозкой, в которой устроилась сеньорита.
— Я провожу их, как обещал, — комендант отряхнулся от неприятных мыслей. — Потом прямо в Сегилью — возвращаться в Тагону не стану.