— Не придирайтесь, сеньор Энрикес. Дело лучше разрешить сразу, не то опозорите разбирательством ни в чём не повинную девушку.
— Вы уверены, что эта ваша…
— Вот поэтому и назначил! — возвысил голос идальго. — Как будто вы сами не знаете: если бедняжку потащат в суд, она сраму не оберётся. Ваше дело — выяснить, сам ли мерзавец напал или его кто-то подговорил. После порки парень будет покладистей.
Сеньор дель Соль пьяно кивнул. В его деревнях такое случалось, и потом крестьяне, падкие на дармовые развлечения, судили-рядили, точно ли девка ни в чём не повинна или поплатилась за верчение задницей. Легче отделывались крестьянки, за которых заступались отец или братья, а некоторым приходилось покидать родное селение, и порой они попадали прямиком в бордель. Подобными случаями пользовались агенты сегильских своден, подговаривавшие деревенских парней и сплетниц опозорить намеченную красотку. Дон Стефано иногда применял этот способ, если присмотренная им девчонка оказывалась неуступчива.
Алькальд тем временем возразил:
— Тогда надо было пригрозить поркой!
— Если негодяй не сам спьяну додумался до своей выходки, то подельников он боится больше, чем стражи. Отпустить его без наказания, а потом взяться за других — верный знак, что он своих выдал. Пусть лучше получит, что ему причитается, и затаит обиду на тех, кто подначил его. Тогда парня легче будет разговорить. Только, думаю, он не простак, хорошо, если не нанят тагонской сводней. Потрясите её заодно.
— Благодарю за ценнейшие указания, как бы я без них обошёлся! — ответил сеньор Энрикес с нескрываемой насмешкой. — Жаль, Хетафе ваше остроумие не помогает.
Идальго ничуть не смутился.
— Ну хоть Тагоне поможет! — а потом примирительно добавил: — Что зря препираться? Вы много сделали для своего города, это нельзя не признать.
Польщённый сеньор сбавил тон, но ещё спорил:
— Ваше самоуправство недопустимо! Я бы, положим, закрыл глаза — вы в наших краях очень уважаемый человек, но сейчас в Тагоне находится начальник сегильской стражи, никакое нарушение порядка…
— Я согласен с моим другом, — пробасил не замеченный взволнованным покушением на свои полномочия алькальдом дон Бернардо и протёр покрасневшую шею платком.
На миг потеряв дар речи, алькальд забормотал невразумительные извинения, а идальго положил руку на его плечо:
— Бросьте, сеньор Энрикес. Лучше выпейте с нами, в бочонке осталось как раз по чарке на каждого.
— Ваше вино? — полюбопытствовал алькальд.
— Да, из Хетафе. Садитесь.
Стараясь не выдать, как он доволен оказанной ему честью, назначенный на высокий для его происхождения пост торговец сел, важно выпил вместе с дворянами, к которым вынужден был присоединиться недовольный фамильярностью с простолюдином дон Стефано, и шепнул идальго:
— Вы подумали о моём предложении?
— Я вам ответил.