Дон Стефано чуть было не сказал — быть может, Хила продала свою честь, но лишение девственности порой настолько болезненно… Однако под прямым взглядом идальго он остерёгся обвинять жертву.
— Монету несчастная могла случайно найти.
Сеньор Рамирес отвлёкся, чтобы добавить себе вина.
— Всё может быть. В наших краях не видели бродяг, случайных людей, чужаков, — не меняя тона и не делая паузы, идальго закончил фразу: — кроме, конечно, вас доном Хуаном и ваших слуг.
Прикусив язык, чтобы не изобразить возмущение, кабальеро кивнул и поспешил упредить обвинение в свой адрес:
— Да, я тоже не видел. Вчера вечером я прогулялся по тропинке, если не ошибаюсь, она как раз в Ластрес ведёт, ничего особенного услышать не довелось.
В представлении дона Стефано, его прогулку могли заметить, поэтому скрывать не имело смысла.
— На руках и ногах девушки синяки — её крепко схватили.
Как ни хотелось сеньору дель Соль заронить подозрения против своего недавнего приятеля, он заставил себя удержаться, сообразив — девушка попалась довольно крепкая, от изнеженного юнца при небольшом везении могла бы отбиться.
— Думаете, негодяй был не один?..
Сеньор Рамирес промолчал, глядя на бутылку вина, а дон Стефано со всем возможным участием предложил:
— …Девушке, может быть, требуется врач и лекарство — мне несложно найти и прислать в Хетафе.
— Не стоит, дон Фадрике обо всём позаботился. Он сейчас провожает Хилу в обитель у нас по соседству. Монахини умеют ухаживать за умалишёнными, иногда настолько успешно, что рассудок к ним возвращается. Прошу меня извинить, дон Стефано, но на охоту завтра с вами я не пойду.
— Понимаю, сеньор. Я навещу родственника — дона Хосе. Бог весть когда доведётся вновь выбраться в ваши края. На следующий день поутру уеду.
Не будучи способен строить какие-либо планы, кабальеро откланялся. Взгляд, которым хозяин дома его проводил, дон Стефано толковать не пытался.
25. Тайное сокровище
Несмотря на то, что дела в Хетафе складывались из рук вон плохо, дон Стефано решил ещё раз навестить своего якобы родственника и отправился к нему поутру, надеясь застать трезвым. Дон Хосе хмуро приветствовал гостя, предложил фрукты из своего сада. Обменялись несколькими фразами о новостях из Сегильи, затем кабальеро посетовал на невезение — из-за нападения на крестьянку идальго отказался пойти на охоту, да и сам дон Стефано потерял настроение развлекаться. Дон Хосе хмыкнул:
— Рамирес себя произвёл в опекуны над нашим селением, вот и волнуется, а вам-то что? Подумаешь, поваляли какую-то девку. Раньше такое не раз за год случалось, кто не хотел — с темнотой со двора шагу не делал, да и среди бела дня озирались. Война, разбой. Теперь успокоилось, ещё до оспы сельские дворянчики шерстили потайные местечки в горах и усмиряли деревенских бузотёров. Вот девки и стали где ни попадя шастать. В вашем имении, небось, держатся тише, кто на свои прелести добычу не желает ловить.
— Я строго слежу за порядком на моих землях.
— Чтоб девки никому, кроме вас и кому вам угодно, свой товар портить не позволяли?