Мужчины присоединились к нему, хотя не все искренне. Старик-священник пробормотал напутствие из святого писания, и, не без облегчения, заговорили на другую тему.
— Алонсо, — к дону Стефано в доме идальго привыкли настолько, что старые друзья в его присутствии не церемонились между собой. — Что ты думаешь о налоговых льготах на следующие пять лет?
— Подам новое прошение, — сразу ответил отставной лейтенант. — И в суд на дона Хосе. Хотя здесь основания слабые, но я попробую снова.
— Мой родственник очень упрям, — вставил дон Стефано.
— Знаю, — тихо ответил сеньор Рамирес. — Я после оспы пытался поговорить с ним, но он как обезумел. Возможно, болезнь повлияла и на его разум. Мы и раньше не ладили, но что он в погоне за нашими землями погубит свою, я не ожидал.
— Вы можете продать принадлежащие вам расписки, — стараясь не смотреть пожилому дворянину в глаза, произнёс сеньор дель Соль. — Конечно, не за полную цену…
— И выручу мало, и односельчан подведу. Расписки могут купить только с прицелом отобрать заложенную землю.
— Ты сражаешься с ветряными мельницами, хитроумный идальго, — дон Фадрике вернулся к своему обычно рассеянному виду, который давно перестал обманывать сеньора дель Соль.
— Тогда выпьем за ветер, который принесёт нам удачу! — идальго встал, выпрямился, улыбнулся, глаза его блеснули молодой дерзостью и готовностью встретить любую судьбу.
Вскоре дон Стефано откланялся, вслед за ним ушёл и священник.
Инес поцеловала отца и ушла в свою комнату, а старые друзья остались сидеть за вином, хотя оба уже не пили. Идальго понимал, что они скоро расстанутся, может быть, навсегда, а дон Фадрике был сильно обеспокоен здоровьем друга, ещё больше — судьбой его дочери. Прежде всего капитан считал необходимым предостеречь сеньора Рамиреса.
— Алонсо, ты уверен в порядочности своего нового знакомого, для которого Хетафе как мёдом намазано?
— Более чем не уверен и догадываюсь, что здесь за мёд, — он невесело посмотрел на дверь, за которой скрылась дочь.
— Почему принимаешь его?
— Нет повода отказать, дон Стефано держится как подобает. Главное — пусть он лучше на моих глазах подъезжает к Инес, чем пытается через слуг, шлёт тайные письма и бог весть что ещё придумывает в лучших традициях городских обольстителей.
— Боюсь, с этим кабальеро дело обстоит хуже, он не только развратник.
— Что ты о нём узнал? — напрягся идальго.
— У него превосходная репутация, дела по каперскому свидетельству вёл законно, разве что часть добычи утаивал — но они все так делают. Есть одна странность.
— Что тебя насторожило?
— Первую команду он набрал в Сегилье, как принято. Конечно, в матросы идут не ангелы, но капитаны стараются взять сколько возможно порядочных людей. Такова была и команда капитана Аседо, как тогда называли дона Стефано. Но в первом же дальнем рейсе оказалось, что ему поставили гнилые лимоны, и большинство людей слегли от цинги. Многие умерли, и следующих капитан Аседо набрал уже в колониях, взяв отборных негодяев.