– Запись добровольцев ведется в казармах позади арены, – нехотя рассказал глашатай.
Эврас пытался подкупить стражу, но не преуспел. Дядя Амедеи уехал в дальнее поместье, чтобы поменьше марать свое имя скандалом. От тети Молли вообще никакого толку – она только плакала и падала в обморок. Однажды, правда, предложила запустить в тюрьму какого-то особо умного и сообразительного кота, привязав к его хвосту записку. Геррах согласился, лишь бы это отвлекло ее на какое-то время, но и тетю, и кота поймали, обсмеяли и отпустили.
Можно бы выследить Филиппа и убить, но как бы не сделать хуже. Сейчас Амедея по крайней мере жива, а если она не понадобится для игр, то вдруг ее сразу…
Думать об этом не хотелось, как и о том, что могли с ней сделать в тюрьме, но воображение подкидывало самые отвратительные варианты. И пока Геррах дошел до казарм, то накрутил себя до настоящей ярости.
Под тентом сидел тощий писарь с гладко зачесанными на пробор волосами, а перед ним – пара бывалых воинов да трое калек.
– Первый этап – мясорубка, – объяснял писарь. – Для разогрева зрителей. Вас поделят на две команды и победит та, в которой после сигнала останется больше выживших. На последующих этапах вас распределят по отрядам. Еда, проживание – за счет устроителей. Оружие можно свое, либо же вам его выдадут.
– Победитель только один? – хмуро уточнил воин, переложив боевой топор на другое плечо.
– Возможны варианты, – уклончиво ответил писарь. – В пятнадцатых горячих играх победила целая команда. Зависит от сценария, однако он держится в секрете.
– Уже думаешь, как будем делить приз? – усмехнулся другой воин. – Пополам.
– И бабу?
– А что, – он сплюнул на песок. – Я не жадный.
– Меня запиши, – выпалил Геррах, растолкав этих двоих плечами. – Геррах дра Шор.
– Дракон, что ли? – поинтересовался воин за его спиной.
– Перекидышей учитываем отдельно, – встрепенулся писарь.
– Нет, – ответил Геррах. – Я не могу оборачиваться.
Пока что. Но его дракон с каждым днем становился сильнее. Кожа зудела от растущей чешуи, кости слегка ломило, а лопатки чесались.
Геррах поставил подпись рядом со своим именем и, пригнувшись, вошел в открытую дверь. Узкий темный коридор вел куда-то вниз, откуда доносились крики и лязг металла. Двое друзей догнали его и напали без предупреждения, слаженно, с обеих сторон. Если бы выбрали себе другого противника, то как знать – может, и дожили бы до второго этапа…
Геррах взвесил в руке боевой топор и приладил его к поясу. Так себе – с зарубками, да и не равновесный, но на первое время сойдет.
***
Дни летели, а я все сидела в тесной камере. После обеда стена, что выходила наружу, раскалялась как печка, зато ночью рядом с ней было тепло. Я перетаскивала туда-сюда свой тюфяк, который перетряхнула, выпросив свежей соломы. Сердитый охранник поначалу пугал меня, но я быстро смекнула, что он куда лучше второго – толстого, медлительного, с пористым лицом, похожим на непропекшийся блин. Когда он приносил тюремную еду – кашу да черствую корку, то смотрел на меня с такой похотью, что мне становилось почти так же противно и страшно, как при визитах Филиппа.