Я тут же поняла, кто настропалил батюшку против Кощея. Алёнушка невзлюбила его с первой встречи. Не знаю, во что мог перерасти их спор, но тут в разговор вмешалась мачеха:
– Муженёк дорогой, к чему эти склоки? – Она положила ладонь на плечо отца, успокаивая. – Василиса не отрочица, взрослая уже, пусть сами и порешают. К тому же с нами останется Алёнушка, найдём ей хорошего мужа, дождёмся внуков…
– Вообще-то как раз об этом я и хотела поговорить. – Я кашлянула, переводя удар на себя. Лучше сказать сразу, чем оттягивать. – У Алёны есть колдовской дар, и верховный колдун настоял, чтобы она училась в Башне.
На несколько мгновений тишина снова стала оглушительной, а затем все загалдели разом, заспорили, перебивая друг друга. Алёнушка радовалась и чуть ли в ладоши не хлопала от восторга – как же, ведь её ждала жизнь в столице!
Отец ругался, мачеха причитала, а Василиса прожигала меня обиженным взглядом. В чём-то я её понимала – если Алёнушка пойдёт учиться, Василисе придётся за ней приглядывать. А значит, прощай спокойная жизнь!
Перекричать родственников не получалось. Я уж подумывала сбежать, переждать, пока все успокоятся, потянула за собой Финиста, но тут в горнице полыхнуло: на стол заползла огненная ящерица, и спор вмиг утих. Вран отозвал фамильяра и, прокашлявшись, сказал:
– Отбор в Колдовскую Башню только в начале осени. Почему не подождать его исхода, прежде чем страхи наводить? Около половины желающих колдовать обычно отсеивается. Колдунов в стране, конечно, мало, но не так, чтобы учить бездарей.
– Я не бездарь! – пискнула Алёнушка, но, поймав обещающий розги взгляд матери, умолкла.
– Отец, а вы уже закончили ругаться? Кушать хочется.
Вопрос Алёши заставил взрослых устыдиться.
– И правда, давайте поедим, – улыбнулся Финист.
– Война войной, а обед по расписанию, – вспомнил Алёша цитату из недавно прочитанной книжки.
Батюшка изумлённо взглянул на него и расхохотался.
– Внук у меня, оказывается, умница!
Остальные тоже разулыбались, и я выдохнула. Кажется, семейный ужин не обернулся бедой, и это замечательно.
Следующая неделя выдалась такой хлопотливой, что я напрочь забыла о Михее с его кознями. Родители вернулись в поместье, Алёнушка осталась у нас, а Кощей уехал в Колдовскую Башню, освободив для неё покои. Я подозревала, что свёкор поступил так не ради Алёнушки, а ради Василисы, чтобы быть рядом и защищать.
Его отъезд пришёлся кстати: Финист пустил слух, что Кощей слёг с тяжёлой болезнью, и этим мы обезопасили меня перед Михеем. Краску с волос я смыла, вернувшись к прежнему облику, разве что была бледнее обычного, но жаркое солнце быстро это исправило. Так что при случайной встрече с верховным колдуном я могла смело сказать, что выполнила его указание насчёт сон-травы.
Вран начал отстраивать свою башню, беззастенчиво привлекая меня как бесплатную работницу и в то же время сетуя, что две необученные колдуньи в одном доме – это для него слишком. Я выматывалась, возвращалась домой усталая и злая от его постоянных насмешек, но всё-таки терпела не зря. «Птица» внутри всё чаще просыпалась и хлопала крыльями, а колдовство давалось намного легче, чем раньше.
Жизнь била ключом, и некогда было тревожиться, что Михей снова нападёт.
Беда пришла откуда не ждали. Неожиданно стала чахнуть Лель. Я пыталась выспросить её, что случилось, но яблонька вздыхала и понуро шевелила листочками. Понять, что именно с ней приключилось, она и сама не могла, но чувствовала себя плохо. Муж разводил руками – у него фамильяра не было, и он не знал, как лечить их хвори. Вран тоже с подобным не сталкивался. Но я руки опускать не собиралась. Раз не помогает сила, найдётся иное решение!