Оборотень кивнул.
– За такое и двадцать не жалко отдать.
Он подтолкнул меня к мужу, и я оказалась в его объятиях. Заботливый и тревожный взгляд Финиста словно спрашивал: ты в порядке? Больше ничего не случилось, пока меня не было? Я догадалась, что Вран поведал ему о встрече с верховным колдуном.
– Всё хорошо. – Я пожала его ладонь, и Финист прикоснулся к моим выкрашенным волосам.
– Я тебя любую любить буду, – пообещал он, целуя мою макушку.
Хорт смущённо прокашлялся на наши нежности, а Вран привычно хмыкнул.
– Хватит ворковать, голубки. Время не ждёт! – поторопил он, и Финист сунул мне в руки свёрток с одеждой.
Переоделась я быстро, правда, с платьем вышла заминка – затянуть хитроумную шнуровку в одиночку я не могла. К счастью, Финист вовремя об этом вспомнил и зашёл за ширму, чтобы помочь.
– Вот, теперь другое дело, – окинул меня довольным взглядом Вран и, словно фокусник, достал крохотные, нежно-голубые, под тон платья, замшевые туфли на каблучке.
Я с тоской переобулась в изящную обувь. Кто вообще придумал эти дурацкие торжественные приёмы?
Всегда думала, что буду трепетать, вступая во дворец. Ждала, что сердце счастливо ёкнет в груди, а взгляд запомнит каждую мелочь. Я столько читала о залах и башенках, которые десятилетиями строили и украшали лучшие мастера, так хотела однажды их увидеть! Но сейчас мысли занимали не цветные витражи, не резная лепнина на колоннах и не чудесные картины. Я держала за руку Алёшу и мечтала об одном – чтобы наш обман не раскрыли, и никто не почувствовал силы шептунов.
Алёша вёл себя тихо. Не знаю, чем его напутствовал Кощей, но мальчик не выказал ни капли удивления, когда меня увидел. Только сказал, что раньше я красивее была, и вообще, раз я его мама, то волосы должны быть светлыми.
У меня от его слов перехватило дыхание, и ответить я не смогла. Просто обняла его крепко-крепко, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Никто никогда не отнимет у меня это зеленоглазое и курносое чудо!
Так мы и зашли во дворец, крепко держась за руки. Маленькая семья.
Финист во дворце был частым гостем, а потому и провожающих до палат царевича нам не выделили. И всё же, пока шли, я вся издёргалась, да и Финист выглядел не лучше. Жилка у виска нервно дрожала.
– Царевич Сирин ждёт вас, – ответствовал стражник, отступая от дверей.
По сравнению с пышным убранством дворца палаты его высочества выглядели довольно просто. Полка с книгами – у нас и то их больше было, пусть и не в таких роскошных обложках, – пушистый ковёр на полу, приглушённое освещение. Несколько стульев вдоль стены. Большой глобус, весь истыканный значками. Рядом с окном – стол, заваленный бумагами, за которым в широком кресле сидел молодой, болезненного вида мужчина.
Теперь-то я поняла, почему в последние годы пошла мода на пудру и белоснежные парики – царевич был ужасно бледен. Мне даже подумалось сначала, что у него седые волосы, но, приглядевшись, я увидела, что ошиблась. Они просто были очень светлые, почти белые, а глаза – прозрачно-льдистые, отчего казалось, что радужек у царевича нет вовсе, только чёрные точки зрачков.
Я поклонилась и опустила голову.
– Полноте, посмотрите на меня. Наконец-то мы с вами встретились, – слабо улыбнулся царевич и, как мне показалось, довольно искренне. Поднялся с кресла, на мгновение пошатнувшись.