– Н-нет. Это я…
– Что ты?
– Уж больно я неприглядна.
– Кто тебе такую глупость сказал? – опешил Финист.
– А как иначе? Толстуха и страшилище, каких поискать!
Я закрыла лицо руками, не в силах сдерживать слёзы. Ну вот, теперь опухну и ещё страшнее стану!
– Кто тебя этому надоумил? – спокойным голосом спросил Финист, взяв меня за плечи.
И не спрячешься от него, не промолчишь. Да и не хотела я: все обиды и сомнения нахлынули разом. Может, лучше так: поговорим начистоту, и я успокоюсь? Стиснула его рубашку и подняла заплаканное лицо.
– Прислужницы, мачеха, даже Алёнушка… Все говорили, что за красоту меня разве что слепой полюбит.
Стало так стыдно, тяжко так, что захотелось убежать, но Финист держал крепко. Помолчал, будто с ответом собираясь.
– Что ж, Ладушка, значит, слепой тебе муж достался. Вот и заботиться тебе обо мне всю жизнь, – выдохнул он наконец. – Потому что мне другой жены не надобно. Ты для меня словно солнышко ясное да глоток воздуха чистого.
Я глаза распахнула и дыхание затаила, не веря, что слышу.
– Ну, как тебя убедить?.. Знаю. – Финист вдруг поднял меня на руки и понёс куда-то. – Только не пугайся, я ничего страшного не сотворю, – предупредил он, по лестнице поднимаясь, а я лицо на его груди спрятала.
В опочивальне у мужа мне пока бывать не доводилось, а поглядеть там было на что. Половину стены занимали книжные полки, и книги здесь были самые разные: среди премудростей научных и приключения попадались, и романы. Вдоль другой стены целая карта нашего государства раскинута была! И города там были видны, и деревни, поля, озёра и реки. Наверное, я и дом родной могла найти, да только до того ли!..
Не до замков мне было, не до рек и озёр. Муж усадил меня на кровать, а сам отошёл в сторону, неторопливо развязывая ворот рубахи. Завязки не поддавались, и он попросту скинул рубаху через голову.
Хотела я отвернуться, но Финист не позволил. Присел напротив, взял мою ладонь и прижал к своей груди. Кожа у него была горячая, как огонь. А от брачных браслетов, столкнувшихся друг с другом, чуть ли не искры полетели.
– Чувствуешь, как быстро колотится моё сердце? – Финист не позволил мне ладонь убрать. Пальцы его, будто невзначай, гладили моё запястье, и не знала я, чей стук сердца сейчас слышу – его или свой. – Говоришь, что не мила мне? А я клянусь своей силой колдовской, что никогда раньше таких чувств не испытывал. Твою открытость, честность и доброту – вот что я вижу. Твои губы слаще мёда. Да я голову теряю от наших поцелуев! – Он говорил быстро и сбивчиво, словно боялся, что я убегу. А затем прижался своим лбом к моему. – Хочешь прогнать меня – прогони! Будем жить, как брат с сестрицей живут, и я никогда к тебе не притронусь и не обижу тебя. Но ежели не прогонишь, ежели по сердцу я тебе, то любить буду нежнее нежного и заставлю тебя забыть все страхи. Что ответишь мне, Ладушка?
А что я могла ответить, если влюбилась в него без памяти? Я обняла мужа и робко, неумело поцеловала.
О том, что случилось дальше, я даже Василисе признаться постеснялась бы.
Финист не торопился и не напирал, он осыпал поцелуями лицо, шею, плечи и шептал такие ласковые глупости, что я рассмеялась бы, не будь мне сладко и боязно одновременно. Касания мужа как будто оставляли на коже горячие следы.