– Ну что там?
– Всё в порядке, – бросил свёкор. – Внучек, не хочешь переночевать сегодня в покоях настоящего колдуна?
– У тебя, дедушка? А можно? – Алёша тотчас соскочил с постели, но воина не забыл. Обернулся на меня – я кивнула, чтобы шёл, не сомневался.
– Спокойной ночи, ма… – сонно зевнул он, и мне показалось, что он хотел назвать меня матушкой. Но может, показалось? «Ладушка» и «матушка» звучат похоже.
Мы остались втроём, и я зябко поёжилась, потерев босые пятки друг о друга. Финист был мрачен и скорее растерян, чем зол. Я дотронулась до его руки.
– Расскажешь?
– Неприятное недоразумение, – нехотя признался он.
– Недоразумение? – хохотнул-раскаркался Вран. – Поступи так моя дочь, я выпорол бы её без разговоров!
– Дочь? Так в опочивальню забралась девушка?
– И ты её хорошо знаешь, – подтвердил Финист, а затем обнял меня за плечи и вздохнул как-то совсем безрадостно. – Идём. Вам будет о чём поговорить.
В Алёшину опочивальню я зашла с нехорошим предчувствием, гадая, кого из знакомых принесла нелёгкая. Склонённый силуэт с заведёнными за спину руками узнала не сразу: защита дома плотно спеленала чужачку, когда та пыталась залезть в окно. Но вот выглянула луна, высеребрила светлые волосы, тонкие черты лица, чуть вздёрнутый носик…
– Алёнушка! – ахнула я, бросаясь к сестрице. Стоило до неё дотронуться, как сдерживающие путы упали, и она оказалась у меня на руках. – Что ты здесь делаешь? Зачем полезла в окно?
– Думаю, это та странная девица, что давеча расспрашивала соседку, где окна молодого хозяина, – усмехнулся Вран, и щёки Алёнушки вспыхнули как маки. – Про Алёшу она не знала и думала наведаться в гости к Финисту. Экая озорница!
– Это правда? – требовательно спросила я сестру.
Алёнушка сверкнула глазами, но промолчала. Даже оправдаться не попыталась!
Раздался знакомый грохот в калитку: пожаловал ещё один гость.
– Свят, скорее всего, – тоскливо вздохнул Финист и пошёл открывать.
Муж не ошибся. Поднявшийся с ним старший сыскарь выглядел так, словно его только что выдернули из постели: со всклокоченной бородой, покрасневшими глазами и очень, очень усталый.
– Недоброй ночи, – буркнул он.
В усталости сыскаря ничего удивительного не было: на его долю выпало и с убийством заклинательницы разбираться, и с разрушением башни Врана. А к своей работе Свят подходил со всей ответственностью: он даже с Михеем умудрился переговорить! Михей, правда, отбрехался, что из башни ушёл до её разрушения, что знать о том ничего не знает, но уж больно гладко у него всё складывалось.