— Пусть он говорит, — тихо, но веско уронил Гваэлис, и Коты покосились на него с удивлением.
Видимо, не привыкли, чтобы сын Авилара часто подавал голос при всех. «А ведь это он уже второй раз, — усмехнулся про себя Хольм. — Сначала отказался таскать стрелы, теперь вот командует Иваром… Линяет понемногу, показывает себя настоящего».
— Я сам решу! — с раздражением крикнул Ивар и тут же бросил: — Ну, говори, Волк. Послушаем твои бредни…
— А послушайте, — легко согласился Хольм, беззаботно улыбаясь. — Вы же меня все равно живым отпускать не собираетесь, да?
Он обвел взглядом Ивара, Гваэлиса, остальных… К тем, которые остались позади, поворачиваться не стал, все равно они ничего не решают. А вот если прервать поединок взглядов с Иваром, тот и выстрелить может. Именно в спину, как привык.
— Эрлиса на той охоте убил именно ты, — сказал он просто и веско в наступившей тишине. — Он ничего не заподозрил, когда вы повстречались. Просто не ожидал от родича. Любимого родича, между прочим. Хоть и звал тебя «мелким», но не в обиду, как ты думал. Мы, старшие братья, все такие, уж поверь. А ты с ним поболтал, потом расстался… отошел немного — и спокойно пристрелил из подаренного лука. Именно из него! Это же Эрлис тебя страшно унизил, подарив свой выигрыш, да? Сначала победил, как ты ни старался его превзойти, а потом бросил подачку… Так ты это видел, Ивар? А стрелок ты, между нами, и правда так себе. Нет, по неподвижной мишени хорош, этого не отнять. А вот если мишень бегает, летает… Или, хуже того, огрызается! Ты же зайчиков поэтому на охоте и любишь, верно? — вовремя вспомнил он меткую шутку Кайсы. — Они в ответ не стреляют!
То ли показалось, то ли снова за спиной послышался еле заметный смешок. Ну что ж, это все-таки воины, хоть и простые охранники. А воины никогда и нигде не уважают трусов.
— Наследник клана, который боится выстрелить глаза в глаза, — презрительно сказал Хольм, добивая гордость Ивара. — Ох и славным вождем ты станешь, котик! Чую, все кланы вашей славе обзавидуются.
— Молчать… — прошипел Ивар, медленно, как во сне, поднимая лук.
— Пасть прикрой! — рявкнул на него Хольм, как на своего дружинника. — Я же первым успею!
И повел уже наложенной на свой лук стрелой.
— Ну! — продолжил он в полный голос. — Ты ведь и сам это знаешь, да?! Я успею первым! Как в Волчьем городе! Как успел бы Эрлис, если бы ты дал ему повернуться лицом! Так что прикрой пасть и слушай! Это ты убил своего двоюродного брата и пытался убить сестру, а потом свалить ее смерть на меня. Ты украл у нее зверя, потому что сам — неполноценный! Не только твоя мать сведуща в храмовых тайнах, есть и другие жрицы, которые смогут распознать колдовство на сережках Лестаны и подтвердить мои слова. Сережки ведь ты давно не проверял, да? — В глазах Ивара зеленым льдом стыл ужас, и Хольм горько усмехнулся. Вот это ничтожество едва не погубило Лестану, да и всю семью Рассимора! — И кстати, — добавил он. — Если я не вернусь с этой охоты, за дело возьмется мой брат. Волкам рот не заткнешь. И тогда не только ваш Совет, а на каждой площади Арзина узнают обо всем! Никогда не отмоешься!
— Ты… ничего… не докажешь… — мучительно прошелестел Ивар.
— Еще как докажу! — возразил Хольм. — Говорю же, ваш трюк с сережками Лестаны давно раскрыт, и сами сережки у меня в надежном месте. А что до остального… Да вот хотя бы они все будут свидетелями! — указал он небрежным кивком на Котов. — Они, конечно, должны тебя слушаться, но вот уважать… Придется тебе, котик, либо убивать эту охрану и набирать другую, либо терпеть их и знать, что они тоже все про тебя знают. Кстати, а Гваэлиса ты куда денешь? Это же он изображал тебя в твоей комнате, пока ты убивал Эрлиса в лесу. Я все понять не мог… А это же просто! Вы, Рыси, полагаетесь на слух, как мы на нюх. Но издалека ни то, ни другое не работает. А глаза обмануть легче легкого! Твоя рубашка, твоя прическа… Только он чуть ниже, но за окном второго этажа этого не видно! Ни запаха, ни голоса не различить! Да что там, я сам обманулся, когда он вместо тебя на площади обнимал Ингрид. Вы решили, что если один раз это получилось, то и снова сойдет! Он стоял спиной ко всем, а приметными рубашками вы поменялись. И даже я увидел тебя, а не его! Одного не понимаю, что ты теперь собирался делать без собственного зверя? Как жить дальше и еще Арзином править? У тебя же нет Рыси! И даже украденного у Лестаны зверя ты потерял!
— Много болтаешь, Волк, — холодным звенящим голосом уронил Кот, но не Ивар, а Гваэлис. — Ну, понял ты все — и что? Легче тебе подыхать с этим знанием?
— Не поверишь — еще как легче! — радостно оскалился Хольм. — Люблю, когда все ясно и понятно! Вот скажи, зачем ты Ингрид убил? Только потому, что она знала, с кем обнималась?
Память не вовремя и непрошено подсунула жаркий пряный запах, тяжесть горячего стройного тела в руках, сладкие губы… Как же неправильно и подло все оборвалось… Ингрид, глупая, ну зачем ты в это ввязалась?! Ради дурацкой мести? Из зависти? И не поняла, что в этой игре слишком высокие ставки, не по карману девчонке-Волчице, которая всего-то хотела вернуть Хольма в свою постель.
— Ну да, — спокойно отозвался Гваэлис. — Утром она бы услышала, в чем тебя обвиняют, и могла бы все рассказать. А так ее даже искать не стали, пока мы не уехали. Привыкли, наверное, что по чужим постелям пропадает. А тебя только это интересует, Волк?
В его голосе слышалась ледяная насмешка, и у Хольма впервые прополз по спине холодок настоящей тревоги. Гваэлиса он, кажется, недооценил.
— Да остальное вроде я и так знаю, — пожал он плечами. — Отравил меня в той драке тоже ты, правда? Увидел, что Арлис вмешался и вот-вот вас разгонит, ну и поторопился. Поспешишь — ежиков насмешишь, как у нас говорят… Я выжил…