главного довода, и это мнение они же должны защищать.
Если приведенные здесь в качестве примера утверждения разума (нетелесное единство
души и существование высшей сущности) выдаются не за гипотезы, а за доказанные a priori догмы, то нам нечего говорить о них здесь. Но в таком случае следует принять меры, чтобы
доводы в пользу них обладали аподиктической достоверностью демонстрации. В самом
деле, желание сделать действительность таких идей только вероятной было бы
бессмысленным, вроде того как если бы кто-нибудь задумал дать только вероятное
доказательство положений геометрии. Разум, обособленный от опыта, или познает все
только a priori и как необходимое, или же ничего не познает. Поэтому его суждение никогда
не бывает мнением, оно всегда бывает или отказом от всякого суждения, или
аподиктической достоверностью. Мнения и вероятные суждения о том, что присуще вещам, бывают только основаниями для объяснения того, что действительно дано, или
основанными на эмпирических законах выводами из того, что положено в основу как
действительное; стало быть, они находятся только в ряду предметов опыта. Вне этой
области высказывать мнения - значит играть мыслями, за исключением разве того случая, когда мы только держимся мнения, что нам, быть может, удастся найти истину на
ненадежном пути суждения.
Хотя в лишь спекулятивных вопросах чистого разума не бывает гипотез для того, чтобы
построить на них суждения, тем не менее они вполне допустимы, когда речь идет только о
том, чтобы их защитить, т. е. не при догматическом, а при полемическом их применении.
Под защитой же я разумею не увеличение оснований для доказательства нашего
утверждения, а только ниспровержение мнимых знаний противника, имеющих в виду
нанести ущерб утверждаемому нами положению. Но все синтетические положения чистого
ebooksa