Критика нашего разума в конечном счете показывает нам. что чистым и спекулятивным
применением разума мы, собственно, ничего не может познать; не должна ли она поэтому
открыть более широкое поприще для гипотез, поскольку (если мы уж не можем ничего
утверждать) нам позволительно по крайней мере что-то выдумывать и высказывать
мнения?
Если способность воображения должна не мечтать, а выдумывать под строгим надзором
разума, то до этого должно существовать нечто совершенно достоверное, а не
вымышленное или лишь мнение, и это достоверное есть возможность самого предмета.
Тогда относительно его действительности нам позволено прибегать к мнению, которое, однако, чтобы не быть неосновательным, должно быть как с основанием для объяснения
приведено в связь с тем, что действительно дано и, следовательно, достоверно; такое
мнение называется гипотезой.
Так как о возможности динамической связи мы не можем составить a priori никакого
понятия и категории чистого рассудка служат не для того, чтобы выдумывать ее, а только
для того, чтобы понимать ее там, где она встречается в опыте, то мы не можем придумать
сначала ни одного предмета с новыми и эмпирически недоступными наблюдению
свойствами сообразно этим категориям и позволить себе полагать его в основу гипотезы, так как это значило бы подсовывать разуму пустые фикции вместо понятий вещей. Так, непозволительно выдумывать какие-нибудь новые первоначальные силы, например
рассудок, способный без помощи чувств созерцать свои предметы, или силу притяжения, действующую без всякого соприкосновения, или новый вид субстанций, например
субстанции, которые находились бы в пространстве, не обладая непроницаемостью, следовательно, нельзя выдумывать также и общение между субстанциями, отличающееся
от всякого общения, о котором мы наем из опыта, нельзя представлять себе какое-нибудь
присутствие иначе как в пространстве и какую-то продолжительность иначе как во
ebooksa