На деревянном сортире двери не было, что было логично из-за отсутствия искусственного освещения и безлюдности окружающей местности.
Ашотик, взмахнув крылами шинели, орлом взлетел на дырявый насест и превратился в чёрный напыженный комочек, не различимый в дверном проёме, как если бы добавилась капля чёрной краски на холсте «Чёрного квадрата» Малевича.
…Из станционной будки выкатилась грузная пожилая женщина с торчащими из карманов телогрейки сигнальными флажками. Негромко напевая, она неспешно направилась в сторону сортира. Семёныч замер, наблюдая процесс движения первого живого существа, встреченного в этой дремотной пустоте. Сначала он хотел крикнуть, что сортир занят, но помешкав, решил не пугать отрешённо от всего идущую по делам женщину — подойдёт и поймет, что место занято, подождёт…
Откуда было знать Семёнычу, что дверь в сортире отсутствовала?
Ашотитк пыхтел и ёрзал над зловонной дырой, а резь в кишечнике то обманчиво затихала, то вновь нарастала в болезненном стремлении вытолкнуть всё, что было загружено из кучки «на выброс».
…Крупная фигура (назовём так незнакомую женщину) зашла с тыла отхожего места, привычно достигла траверза дверного проёма и задрав подол, да спустив исподнее стала, почти не глядя, заходить задом в сортир.
Услышав посторонние звуки и негромкое пение, Ашотик приподнял голову и, в ужасе, обозрел надвигающуюся на него огромную голую задницу, за которой стремительно исчезали и графитовый лес, и даже едва ранее различимый краешек ночного неба!
Не понимая зачем, а скорее инстинктивно, гортанным командирским голосом Ашотикрявкнул:
— Стой, кто идёт!
Что подсказал ему внутренний голос, выдавая «на-гора» караульный окрик — что задница остановится или растворится во тьме?
Эффект происшедшего был аналогичен тому, если бы мирно пасущуюся на лугу и тужащуюся корову резко дёрнули за хвост.
Из нацеленной задницысалютно ухнуло и плюхнуло одновременно!
И лишь потом два жутких крика слились в единый ужасающий вой, и последовало подпрыгивающее-стремительное исчезновение загадочно возникшей фигуры.
Семёныч, схватившись за пустую кобуру, рванулся на душераздирающие вопли:
— Бегу, Ашот Айратович, бегу!!!
Из-за покосившегося ещё больше сортира медленно и трагично, с разведёнными в стороны руками с поникшими концами длинных рукавов появился Ашотик. ОшарашенныйСемёныч, увидев уделанного от шапки до колен лейтенанта, выдохнул:
— Живой! Ну, вылитый Пьеро, только слёзки из каки…
Потом, не зная зачем, громче добавил:
— А за-а-апах!
…Наконец, мне дали команду готовиться к завтрашней операции!