Хабаров встал, прислонился спиной к мокрой стене. Сочившаяся сверху из-под камней вода намочила его комбинезон. Он этого будто не замечал.
Осадчий протянул ему свою фляжку.
– Глотни. Хороший коньяк.
Хабаров жестом отверг предложение.
– Тогда погнали!
Осадчий пропустил вперед Хабарова, за ним Марину, Тагира, сам опять пошел замыкающим.
Со временем галерея стала просторнее, уже можно было идти в полный рост, не пригибаясь, но зато стало сыро. То и дело сверху капала вода, образуя под ногами вонючие черные лужи. За поворотом они уперлись в кирпичную замуровку. Дальше идти было некуда.
– Я говорил, его надо в расход?! – крикнул Тагир, отирая пот грязным носовым платком. – Говорил?!
Хабаров подошел к замуровке, встал к ней спиной и вдоль правой стены отмерил пять шагов. Потом он опустился на колени и стал что-то искать на ощупь.
– Посветите, – попросил он.
У самой стены он нащупал ржавый рычаг, выступавший над землей на ширину ладони и, упершись ногами в стену, обеими руками потянул за него.
Раздался сдавленный скрежет, потом все стало опять тихо.
– Милости прошу! Мы недавно из подземелья труп бомжа вытаскивали. В таком же лазе застрял, – сказал Хабаров.
Осадчий фонариком осветил замуровку. У ее основания виднелся черный проем. Электрический свет выхватил идущие по дну толстые трубы теплотрассы. Осадчий нагнулся, посветил внутрь. Теплотрасса шла в закрытом плитами пространстве примерно метр на полтора.
– Нам что, по трубам ползти?
Он вопросительно глянул на Хабарова.
Хабаров кивнул.
– Я первым полезу, – сказал он. – Дайте фонарик.
– Далеко нам? – не выдержал, спросил Тагир.
По его голосу чувствовалось, что идея ему совсем не нравится.