Паруса судьбы

Хлопнула пробка. Забулькал, зажурчал Бахус. Тереза покачала головой.

− Опомнитесь, сеньор, куда так много! − успевал на ходу лукавить пузан. Но команданте116 раскалывал «хитрый орех» на месте, хлопая толстяка по загривку.

− Много?! Быть не может, папаша! С таким-то баклажаном, как твой нос, и много! Врешь! Клянусь королем Фердинандом, но врешь весело. − Капитан икнул и дал дружеского щелчка Антонио.

Девушка не удержалась и заглянула одним глазком в окошко. Они сидели спиной к ней за дальним столом, где у Муньоса лежала кирпичом учетная книга и большие почерневшие счеты.

Луис истреблял жуткое количество сигар. Початок то и дело сновал за стойку: «Боже упаси, не поспеть!» Старший сын губернатора, изрядно набравшись, мгновенно свирепел, стучал кулаком, поднимая на воздух посуду, и грозил разнести гадюшник Муньоса вдребезги.

− Послушай, старик! − заявил грассирующим баритоном драгун. − Война с мятежниками − это моя золотая жила. Я уже капитан, и если смута еще продлится, то через год-другой я получу плюмаж майора! А это! Да что тебе говорить, старый осел! − он выплюнул абрикосовую косточку чуть не в щеку собутыльника и выдохнул: − Господи! Как я люблю вашу дочь, папаша… Она, она!..

Тереза наскоро вытерла о подол пыльные от зерна руки, навострила уши − пьяное откровение мужчин занимало ее всё более.

Почесав свою плешь, осененную жидким ковылем волос, и представив себя по меньшей мере генералом, трактирщик батально рявкнул:

− Где, черт возьми, эта блудливая уховертка?!

Хватаясь за стулья и стены, старик завыписывал кренделя к двери. Следом весьма твердо прогремел саблей и шпорами Луис. Он был на удивление свеж, бодр и в духе.

Девушка, пригнувшись под низким окном, легко скользнула под брюхом ревущего мула и нырнула в цветник.

− Тереза-а! Не шути с огнем! − поднимая собак, неслось зычное: − Погоди, мерзавка! Попадешься мне!

Она наблюдала из своего зеленого укрытия за незадачливым женихом, сердито накручивавшим пуговицу мундира, и за папашей, пребывавшем в состоянии редкого обалдения. Беглянка едва сдерживалась, чтобы не выдать себя звонким смехом и, пожалуй бы, выдала, если б… не комары. Растревоженные, они звенели злобой, забивались под подол и рубаху, нещадно жалили бедра, спину и грудь.

Глава 3

Небо над городом наливалось агатом. Душно и едко припахивало дальними степными пожарами. Несносная мошкара вконец закусала Терезу. Чуть не плача, она оперлась на затекшие колени и огляделась.

Мужчины прошли под навес, рядом с которым располагалась длинная поилка для овец, и теперь дымили сигарами. Со стороны города змеилась пепельная мгла и плотно сгущалась в грозистую темень на востоке.

Справа уходили на запад горные кряжи, такие скалистые и обрывистые, точно всемогущая десница Бога отсекла и отбросила их, расчистив монументальную долину.

Ближайшая в горной цепи башня-стена, колосс Сан-Мартин, иссеченная кривыми рубцами времени, мрачно взирала пещерами глазниц и меловыми расщелинами белеющего взлобья.

Тереза вздрогнула, напуганная грозовым молчанием каменного великана, атакуемого криком озерных чаек и стелющимся по земле полетом пернатой мелюзги. Она поёжилась, позабыв о жалистом рое. Гремучие порывы бури, непроглядная тьма из песка и пыли, ливень и молнии, ветродуй, рвущий когтями одежду, ярко представились ей. Тереза нахмурила брови: застоявшийся горячий воздух отдавал свежевскопанной могилой. Она машинально почесала искусанное плечо, щеку… В сердце запало дурное предчувствие…

* * *