299
Ἀλληγορεῖται; согласно С. Л. Епифановичу, для преп. Максима аллегория не есть «простая гимнастика мысли, а полножизненная струя богатого идеалистического духа, жизнь сердца в Боге» (Епифанович С. Л. Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие. Киев, 1915, с. 114). Следует отметить, что если в классической античности понятие «аллегория» означало связь между буквальным смыслом какого-либо слова и возможными метафорическими смыслами этого же слова, то в христианской письменности данное понятие приобрело иное значение. Здесь «аллегория» означала связь между историческим (буквальным) смыслом какого-нибудь события и возможными более глубокими (духовными) смыслами того же события. Поэтому содержанием христианской «аллегории» часто была реальность будущего, и она имела догматический смысл. Папа Григорий Великий, например, говорил, что «аллегория созидает веру». Вместе с терминами ἀναγογή и τροπολογία понятие «аллегория» часто обозначало духовный смысл Священного Писания (Ориген, Дидим Слепец, св. Григорий Нисский, блаж. Иероним Стридонский). См.: Tigcheler J. Н. Didyme l"Aveugle et l"exegese allegorique. Nijmegen, 1977, p. 22–28.
300
Схолия: «Он говорит о том, каким образом диавол есть враг и мститель Божий». У Эриугены этой схолии придана вопросительная форма.
301
Схолия (Эр.): «Душа, соблазненная диаволом, не ведая, либо отстраняя [от себя] посредством искушения божественное увещание, то есть наказание, из этого увещания творит причину безбожия Она покидает Бога и прибегает к диаволу, считая врага освободителем».
302
Схолия: «Он говорит, что мука очищает душу, изъеденную ржавчиной грязи наслаждения, и полностью освобождает ее от связи с материальными [вещами], научая ее относительно наказания, которое вытекает из любви к ним. По этой причине Бог попускает диаволу мучить людей страданиями по справедливому суду». — Следует отметить, что слово πόνος в греческом языке имеет значение и «мучения, боли, скорби» и «труда, усилия». Именно в последнем смысле переводит Эриугена (labor).
303
Схолия (Эр.): «Он говорит, что ничто не карается сильнее корыстолюбия, поскольку оно высоко чтит обладание [вещами] преходящими и наслаждение одним только чувством».
304
Γνώμην; см. прим. 5 к вопросу II (это прим. 141 в электронной версии) и прим. 11 к вопросу XXI (прим. 228); Эриугена переводит «sententiam» — термином столь же многозначным, как и указанное греческое понятие (не только «решение, воля, намерение», но и «мнение, образ мыслей» и т. д.).
305
...ἤθη μὲν ἀρετῶν τῶ φαινομένω τρόπω σκιριγραφούντες. Глагол σκιαγραφέω обозначает буквально создание приблизительного наброска, предварительного эскиза, но в переносном смысле употребляется для обозначения создания видимости, иллюзии чего-либо.
306
Схолия: «Он говорит, что страдающий из-за [своего] преступления против благодати Божией, если он познал смысл (λόγον) исцеляющего его Божиего Промысла, с благодарностью принимает несчастье, радуясь ему как тому, что воспитывает [его] и исправляет грех [его]. А нечувствительный к такому исцелению по справедливости отстраняется от дарованной благодати и предается смешению страстей, предоставленный на деле свершать то, к чему он имел внутреннюю склонность».
307
В этом месте преп. Максима звучат мотивы, похожие на известное уподобление человеческого земного бытия существованию узников, скованных на дне пещеры, которое проводит Платон в начале VII книги своего «Государства». Однако эти мотивы искусно включаются преп. Максимом в общую мелодию православного вероучения, не нарушая ее лада и гармонии.
308
Смирение, «образующееся вне тела», (τὴν ἐκτὸς περὶ τὸ σῶμα συνισταμένην), согласно преп. Максиму, является как бы внешней оградой, оберегающей и тело, и душу от нападок лукавого.
ebooksa