319
Схолия: «Он говорит, что слово („логос“) заповеди — это одно, а образ совершения (τοῦ γίνεσθαι) заповеди — другое. Великий Петр, восприняв заповедь проповеди среди языков, не ведал образ [осуществления] заповеди, относительно которого был научен через [пример] полотна, [то есть] что помимо телесных обычаев законов должно произойти призвание языков. Ибо Писание (ὁ λόγος) ведало о духовном обрезании, [то есть] об удалении страстной привязанности к телу».
320
Вся эта фраза находит отклик в «Мистагогии»: «Для обладающих [духовным] зрением весь умопостигаемый мир представляется таинственно отпечатленным во всем чувственном мире посредством символических образов. А весь чувственный мир при духовном умозрении представляется содержащимся во всем умопостигаемом мире, познаваясь [там] благодаря своим логосам. Ибо чувственный мир существует в умопостигаемом посредством своих логосов, а умопостигаемый в чувственном — посредством своих отпечатлений» (Максим Исповедник. Творения, кн. 1, с. 159–160).
321
Схолия: «Кто не удовлетворяется внешними формами зримых вещей, [познаваемых] чувством, но умом взыскует логосы их как отпечатления умопостигаемых [вещей] или созерцает логосы чувственных тварей — тот научается, что ничто из зримого не является нечистым. Ибо все было создано „хорошо весьма“ (Быт. 1:31)».
322
Σχημάτων γυμνοὺς; чувственные и зримые формы вещей, согласно преп. Максиму, являются как бы облачениями их логосов, то есть идей, смыслового содержания их.
323
Мир умопостигаемый, духовный, есть царство лада и гармонии. Там отсутствует всякая «антипатия», и гегелевский закон борьбы противоположностей неприложим к нему. С ним мы сталкиваемся лишь на уровне мира феноменального, чувственного. Но и здесь он противоречит сущностной идее этого мира, носителями которой являются логосы. Потому-то вся тварь и не является нечистой, ибо она — творение Божие и блага по сущности своей. Однако «сама по себе (без λόγοι) вся чувственная являемость мира составляет одно небытие, μὴ ὄν. Настоящая истина заключается в умопостигаемых λόγοι, чуждых всякого противоборства и тления и представляющая поэтому истинное бытие» (Епифанович С. Л. Указ. соч., с. 53).
324
Καὶ αὐτὸς κρατούμενος; в «Пастыре Ермы» говорится: «Мир удерживается четырьмя элементами» (ὁ κόσμος διὰ τεσσάρων στοιχείων κρατεῖται) (Hermas. Le Pasteur. Ed. par R. Joly (Sources chretiennes, № 53). Paris, 1958, p. 130–132). Вероятно, преп. Максим выражает здесь ту же самую мысль.
325
Схолия: «Один, говорит он, не изменяется одновременно с движением чувственных [вещей], практикуя подлинное делание добродетелей; другой не запечатлевает [свой] ум внешними формами этих [чувственных вещей], получая истинное мнение о сущих; третий, как наилучший богослов, быстро пробегает мыслью по самой сущности сущих и после нее неведомым образом прилепляется к Единице. Итак, третий, принесший в самом себе в жертву тварь зримых [вещей], становится достойным чина совершенных». Преп. Максим толкует трижды раздавшийся ко св. Петру голос (Деян. 10:13–16) как научение в трех основных частях христианского любомудрия. Схолиаст расчленяет эти части, соотнося их с отдельными людьми. Впрочем, подобное членение производит ниже и сам преп. Максим.
326
Κατασκοπὴ; Эриугена переводит speculatio (созерцание, умозрение).
327
См.: Быт. 30:18; но преп. Максим добавляет к цитате слово κάματος («тяжкий труд, усилие, мучение, плод тяжелого труда»).
328
Схолия: «По его словам, „Иоппия“ есть навык в добродетели, оберегающий, от пагубы близлежащих чувственных [вещей]; а „Сион“ — умозрительный навык, бдительно стерегущий вместилище умопостигаемых даров».
ebooksa