Я вздохнула. Степа никогда не был мастером высокопарных речей. Почувствовав, что тот начинает закипать, я легко коснулась его руки, одарив говорившего улыбкой.
- Я видела по больше вашего. И поверьте, этого было достаточно, чтобы определится со своей участью.
"Лицемерка, каких поисках" - я погнала эту мысль прочь.
- Ваши товарищи мертвы. Ваши друзья, братья, сестры, любимые погибли далеко не самой ужасной смертью, какой могли бы, но знайте – что до этого они порядком хлебнули собственной крови. Я не прошу, что бы вы пытались мстить за них. Месть тут не нужна. Подумайте вот о чем, - заложив руки за спину, сделала шаг вперед и остановилась ровно на против говорившего парнишки, вскинув подбородок, - А если бы это были вы? Если бы ты, а не твоя сестра выл в пыточной от боли и плакал, умоляя прекратить? Благодаря не сдержанности Татьяны Дуневой повязали трех. Потом немцы посчитали, что она бесполезна и пристрелили как собаку.
Он побледнел, сглотнув, отвел взгляд, но я ухватила Диму за подбородок, заставив вновь посмотреть на меня. Ненавижу выскочек.
- Вы можете думать, что я москаль - мне плевать. Ты лично можешь делать со мной все что угодно в мыслях, убивать или насиловать. Ты наверняка желаешь мне сейчас той же участи, что и сестре. Но знаешь почему ты должен сейчас намотать мальчишеские сопли на кулак? Потому что она сдала троих, но не тебя.
Я отошла от него, теперь вышагивая вдоль, разом напрягшихся, комсомольцев.
- И каждый из вас должен. За крики, за кровь, за боль, что доставили вашим родным. За то, что вы сейчас стоите здесь - вы обязаны жизнью им и никому другому. Так пошлите к Дьяволу Третий рейх! Как бы орел не был силен, ему не долететь до звезды. И если вы не способны сейчас собраться, то я вполне могу приравнять вас к предателям, но не Родины, а что еще хуже - своих родных. Маша Стайшина, твоя мать держалась до последнего, но назвала лишь имя Михаила Рогозина. Максим, твой друг Георгий тебя не выдал. И вы хотите сдаться?! Тогда...
Я сплюнула под ноги, наградив ребят презрительным взглядом.
- Тогда вот вам цена. И не копейкой больше.
Дополнение. Полина. | Последняя ошибка.
Территория СССР. В то же время.
Она же ненавидела его... всей душой. Она же так хотела убить его, подобраться поближе. А теперь к горлу подступил ком, глаза щипали не прошенные слезы. Он вел себя так легко, как будто все это было естественно. Как будто... так надо.
Когда отец увез брата в Германию, не было ни дня, что бы девушка об этом не думала. Еще недавно она сидела в камере, считая, что ее дни сочтены. В прошлый раз ей удалось улизнуть, сбежать и затаится. А теперь она стоит в кабинете главного коменданта. По слухам, он был юн, солдаты говорили, что Марка пропихнул отец. Но кто же знал, что Марк окажется Максимом? Ее братом?
Полина отвернулась. Из настенного зеркала на нее смотрел некто, совершенно не похожий на нее. А ведь она уже забыла, когда просто смотрела на себя в отражении. Со сбитой скулой, синяками на руках, ссадинах.
- Присоединяйся ко мне, - внезапно сказал Марк, поднимаясь из-за стола, - Отец сделает тебе документы, уедешь на время в Германию. Язык доучишь, думаю ты бросила его после нашего с ним отъезда.
Девушка вздрогнула, быстро взглянула на него и в глазах у нее мелькнуло нечто вроде ужаса. В Германию? Нет, уж лучше на виселицу. Лучше сдохнуть в камере, чем поехать туда, строить из себя хохотушку и улыбаться. По рассказам Ставыло там не было ничего хорошего, а любопытная натура не упустила не единого слова, почти силком вытащенных из разведчицы.
- Нет.
- Поля... так будет лучше, - парень двинулся к ней, видимо норовя обнять.
- Не трогай меня! - вскрикнула, отшатнувшись к окну. А через секунду обнаружила, что в руках у нее револьвер и направлен на брата. Схватила со стола, видимо, на автомате.