— Гарвэй, — сказал однажды за ужином Томми, — вот уже пять дней, как у нашего дома слоняются два подозрительных субъекта. Я вижу их каждый раз, как выхожу из дому. Мне кажется, за нами следят!
— Ерунда, Томми! Это опять одна из твоих фантазий! Бенсон разъезжает где-то и агитирует, О’Кийф во Флориде, с какой же стати кто-либо станет наблюдать за домом?
— Может быть из-за старика?
— Он ведь ни разу не вышел! Никто, кроме меня с тобой, не видал его.
Томми встал, подошел к окну, раздвинул занавески и сделал знак Уорду.
— Скорее, Гарвэй!
Психиатр подошел и стал рядом с Томми.
— Видишь, вон там парень с корзиной зеленщика — это один из них. Вот он идет как раз мимо фонаря, можешь отчетливо рассмотреть его.
— Особенного доверия он, конечно, не внушает, — заметил Уорд.
— Будь осторожней, Гарвэй, — повторил Томми. — Ты ведь знаешь, что с той самой истории с Ку-Клукс- Кланом ты стал у них бельмом в глазу. Меня иногда страх берет за тебя.
Психиатр грустно улыбнулся.
— Дорогой мой мальчик, тому, кто ценит свою жизнь так мало, как я, она, по иронии судьбы, дается обыкновенно надолго. — Взгляд его омрачился. — Когда я вспоминаю о трагической смерти бедной молоденькой Этель Брайт, у которой впереди была еще жизнь, полная самых светлых возможностей, я постигаю всю жестокость судьбы.
— Я вовсе не верю, что Этель Брайт умерла, — решительно заявил Томми. — Это О’Кийф выкинул там какую-то штуку, чтобы спасти ее.
— Он дал бы нам знать об этом; я вообще не понимаю, почему он не дает никаких вестей; его упорное молчание начинает меня беспокоить.
— А меня нет, — рассмеялся Томми — он отовсюду выскочит, он умеет, он хитрый ловкий человек.
Они еще долго беседовали об О’Кийфе и о странных событиях в его жизни, которые в свое время вызвали там много толков.