Противостояние

– Нет, вряд ли.

– Я что-то читала об этом в либрополисских газетах. На фотографии он смотрелся очень серьёзно. Настоящий политик.

– Ему пришлось для этого много потрудиться. И от многого отказаться.

«Например, от своей бесталанной Каталины, – закончила про себя её мысль Фурия. – Ему, видно, весьма подфартило, что его дочка растворилась в Либрополисе, а не мешала ему наслаждаться славой. Посол Адамантовой Академии, произведший на свет ребёнка без библиомантического таланта, – уму непостижимо! Фурия поспорила бы на что угодно, что в средствах массовой информации ни разу не всплыло имя его дочери».

– Садитесь! – снова предложила миссис Марш и исчезла в коридоре.

Фурия и Кэт остались ждать. Напряжение, висевшее в воздухе, производило библиомантические вибрации.

– Она в курсе?

Кэт скривила рот:

– Точно не знаю.

Слева от них находилась открытая дверь в библиотеку, но книжные стеллажи были также и в гостиной, один опрятнее другого. Судя по всему, фолианты были расставлены в алфавитном порядке. От таких собраний Фурии становилось не по себе, так как сама она выросла в буйно разросшемся книжном хаосе, созвучном сердцу и душе библиомантики. Отец Фурии всегда сортировал книги в соответствии со своеобразной системой, подсказанной ему интуицией и одержимостью, и книжные стенки, а также шаткие книжные стопки резиденции Ферфаксов разительно отличались от педантичных рядов на этих полках. Вот когда она поняла, почему Кэт отсюда смылась, – у неё самой через несколько минут уже закружилась голова от такой скрупулёзности! Никаких тебе скачущих оригами, поклёвывавших пыль с полок, никаких говорящих ламп для чтения, никаких ворчливых кресел. Резиденция, очевидно, была частью библиомантического космоса, пусть даже в стороне от убежищ, в то время как этот дом – неотъемлемой составляющей светского мира, вне зависимости от того, насколько велика книжная магия его владельцев.

В кухне миссис Марш гремела посудой.

– Смотри-ка. – Кэт оказалась перед старинным секретером, над которым висели фотографии в большой раме. Ни одной её фотографии, зато множество снимков отца на официальных церемониях.

– А кто все эти люди?

– Представители трёх семейств. Вот – Грегор фон Лоэнмут. – Кэт указала на седовласого человека лет шестидесяти с мрачным лицом, вручавшего отцу Кэт тяжёлую книгу. Сам том лежал здесь же, на секретере. «Хроника дома Лоэнмут» – гласила надпись, напечатанная золотыми буквами на переплёте из красного бархата.

Рядом было ещё много подарков, которых удостоился Джонатан Марш за свою службу в Академии; их вручения были запечатлены на других фото. Драгоценные книги, загадочные закладки, золотое перо. На полочке секретера стоял неприметный томик, а рядом с ним – обращение на дорогой писчей бумаге с тиснёным гербом:

Мы умеем ценить ваши заслуги и спешим отблагодарить за них знаком внимания, который послужит, надеемся, к вашей радости.

Барон Фридрих ХиммельДом ХиммельЧлен Совета трёх семейств

Здесь же лежал вскрытый конверт с наклейкой. Подарок, видно, прислали только сегодня.

– А твой папаша – ещё тот фанфарон, – заметила Фурия.

– Теперь ты понимаешь, почему Финниану ни в коем случае не нужно об этом знать?

– Но ведь всё это не имеет отношения к тебе.