– Точнее, только один. Но его надо убедить в необходимости нами руководить.
Она опять отвернулась к стеллажу и, взвешивая все за и против, сделала вид, что читает заглавия. Повернувшись к Аттику спиной, она принялась правой рукой расстёгивать крючки на корсаже.
– Так всё же кто это? – спросила она.
– Некто, у кого нет иного выбора, кроме как нам помочь. Но сначала ему предстоит это разъяснить.
– Ещё больше насилия в отношении невиновных?
Прозвучал измождённый смешок Арбогаста.
– Он сидит за решёткой, а мы – его единственный шанс когда-либо оттуда выбраться.
– Как его имя?
Остался самый последний крючок. Её шрам уже начал разрастаться. Если не поторопиться, то он ощутит, как наливается соками её библиомантическая аура.
Но внезапно Аттик очутился рядом с ней, подлетев так быстро, что она даже не заметила.
– Что ты там делаешь? – Его рука рванула её за плечо. – Где твоя сердечная книга, Изида?
Отскочил последний крючок, и вдоль линии, тянувшейся из углубления между ключицами до самого пояса, её грудная клетка распахнулась и сделалась книгой.
Арбогаст отскочил на два шага назад.
Из зазора повеяло штормовым ветром. Пергаментные страницы с шумом затрепыхались, и из них хлынул свет. Арбогаст вытащил свою сердечную книгу из чехла на поясе, он был сильно ошеломлён, а потому двигался заторможенно. Аттик открыл рот, но не издал ни единого звука.
Её первая мысль расщепила страничное сердце, вторая – запалила скрижали на тайных страницах. Сердечная книга Арбогаста распахнулась у него в руке. Лицо озарилось сиянием.
Но ему не хватило быстроты реакции.
Атака Изиды пронесла его через кресло прямо на стеллажи. Он сильно ударился затылком. Множество полок сорвалось с крючков и попадало вниз, стеллажи рухнули, на Арбогаста посыпались книги. Но, прежде чем последний том коснулся пола, Арбогаст уже был на ногах. На ладони у него всё ещё лежала открытая сердечная книга.
– Что это? – завопил он сквозь шум страниц.
Изиду не выручила внезапность, теперь осталось её главное оружие – откровенное насилие. Когда он отвлёкся, она смогла бы его прикончить, но на это у неё недостало душевных сил. Последняя искра жалости к Аттику удержала Изиду. Как бы она ни хотела его прикончить, она не могла.
Его лицо исказилось в гримасе, отразившей борьбу ярости с отвращением. Он никак не мог взять в толк, что это перед ним, всё ещё не мог. В любую минуту его должно было настигнуть изменённое прошлое. Тогда он сразу же вспомнит, что Изида всегда была экслиброй, экслиброй и библиоманткой одновременно и сию же минуту перестанет подвергать сомнению силы Федры. Ему всё станет ясно. Вопрос только в одном: как он на это отреагирует?