Память, что зовется империей

Она гадала, как об этом думает Девятнадцать Тесло. Подозревала, что примерно так же.

* * *

На третий день после смерти Шесть Пути Махит получила красивый инфокарт-стик, белый, как кость, – сделанный из какого-то животного, – и с императорской печатью, где было приглашение ей как ответственному представителю своего правительства посетить похороны и коронацию, после чего она решила, что по самой меньшей мере могла бы уже начать отвечать на почту. Почту, пролежавшую уже три месяца и две недели. Ее встретила полная корзина – стики всевозможных цветов, от утилитарно-серого пластика до внушительных золота и кости Девятнадцать Тесло, и…

И она прибыла сюда служить станции Лсел и ее народу, который обосновался в Тейкскалаане. Который только что пережил бунт и смену императора, а теперь наверняка хочет, чтобы их разрешения продлили, а визы – одобрили.

На простом сером стике она отправила сообщение Три Саргасс: «Ты забыла у меня облачную привязку. А еще мне не помешает помощь с почтой». Так-то никакая помощь ей не требовалась – Искандр знал свое дело, да и она теперь тоже, – но они с ней еще не разговаривали. С тех пор.

Через четыре часа Три Саргасс явилась вместе с лучами солнца, косо упавшими в окна: вид исчезающе тонкий, бледно-серая кожа на висках и вокруг глаз, но все такая же безупречная, как когда встречала Махит с семени-челнока: костюм выглажен, по рукавам взбирается оранжевое пламя. Вновь министерство информации, непосрамленное.

– … привет, – сказала она.

– Привет, – сказала Махит и внезапно не помнила больше ничего, кроме того, как держала Три Саргасс в объятиях, и догадалась, что тут же залилась краской. – …Спасибо, что пришла.

Воздух между ними казался хрупким; особенно когда Три Саргасс села рядом и пожала плечами, явно не зная, что говорить.

У них лучше получалась поэзия. У них лучше получалась политика. Твою мать, да у них целоваться получалось лучше, а ведь они тогда просто отчаянно искали утешения. Махит хотела все повторить; хотела, а потом тут же передумала. Тогда они наблюдали конец императорского правления. Теперь остались только они двое, и медленный отлив последствий, и Махит не могла и представить, с чего бы начала сейчас.

– Я уже было думала, тебя сделали министром информации, – сказала Махит легко, почти шутя, – и у тебя больше нет на меня времени.

Три Саргасс чуть расслабила плечи.

– Вообще-то ее сиятельство предлагала мне пост второго младшего секретаря при министре, – сказала она, – но я все еще твоя культурная посредница, если пожелаешь.

Махит задумалась об этом – думала все время, пока взяла Три Саргасс за руку, сплела с ней пальцы и сказала спасибо со всеми почтительными частицами в конце, что только вспомнились, чтоб получилось сразу и невероятно искренне, и чрезвычайно смешно. Задумалась о том, как будет дальше работать с Три Саргасс здесь, в апартаментах, когда-то принадлежавших Искандру, и в конце концов станет… кем? Тем, кто нужен Девятнадцать Тесло, ее сиятельству на троне солнечных копий? (Для начала неплохо, и для начала с Три Саргасс – тоже.)

<Я протянул двадцать лет до того, как меня убили, – сказал Искандр. – Может, ты протянешь дольше>.

Может. А потом вспомнилось, как Три Саргасс сказала: «Если бы ты была одной из нас, я бы все равно тебя хотела», – и вернулся отголосок того всеохватного гнева: ей не быть тейкскалаанкой, даже если она останется, даже если сделает все, что делал Искандр. Ей не быть той, кто может, как Три Саргасс, играть с речью и рифмами на поэтических конкурсах. И ей никогда об этом не забыть.

– Думаю, – сказала Махит вслух, как только Три Саргасс отсмеялась и позволила Махит коснуться ее щеки, очень нежно и всего лишь раз, – что тебе надо стать вторым младшим секретарем министра информации. Ты слишком интересная для нашей работы, Три Саргасс. Поступи так, как и планировала поступить с самого начала: пройди по мне как по ступеньке на пути тщеславных амбиций. И становись опять поэтессой.

– А что без меня будешь делать ты? – спросила Три Саргасс. Это был ее единственный протест.

– Что-нибудь придумаю, – ответила Махит.

Последствия

Оказалось, поверхностной красотой возможно пресытиться, особенно если эту красоту оживляют коллективный траур и глубокая ксенофилия: коронацию императрицы Девятнадцать Тесло, Чей Приход Озаряет Нас Подобно Блеску Ножа, Ее Сиятельства Повелительницы всего Тейкскалаана Махит запомнила в основном чередой ошеломительных снимков. Процессия, петляющая по Городу, отображенная и повторенная на каждом экране. Сотня тысяч Солнечных на марше, на коленях пред белыми туфлями императрицы. Алгоритм перестроился – или просто признал право Девятнадцать Тесло на власть над империей. Сам Город осветился золотым, красным и насыщенным темно-пурпурным, расцветал, расцветал. Погребение обескровленного тела Шесть Пути, преданного земле, чтобы гнить. Панегирик за панегириком; новые поэты на каждом углу. Скопление солдат – молодые тейкскалаанцы шли добровольцами на будущую войну с инопланетянами, один за другим. Иногда пели на ходу.