Катрин старалась не слишком вглядываться в происходящее над головой, ведь тогда ей казалось, что она действительно зависла над Атлантическим океаном вверх ногами, и это мгновенно заставляло терять равновесие. Дома на улице гротескно вытягивались вверх острыми шпилями, которых в этом районе отродясь не бывало. Во всей раскрывавшейся перед нею картине Катрин находила некую специфическую красоту сродни той, что можно увидеть в увядании бутонов стареющих цветов. И она улыбнулась — мол, хоть что-то хорошее в ее сумасшествии.
Она гадала, скоро ли начнут появляться на улицах ониксовы монстры, но те не торопились явиться пред ее очи. Только сестра время от времени поджидала момент, чтобы вторгнуться в мир Катрин, с каждым разом все с большим упорством. Вот и сейчас на асфальте то тут, то там попадались босые мокрые следы — явный привет от ее личного монстра.
По адресу, озвученному Стефаном, оказался третьесортный бизнес-центр с изрисованной местной шпаной дверью. Ни домофона, ни охраны — входи, кто хочет. Судя по планировке, раньше здесь явно был жилой дом. Шахта лифта, с хлопком раскрывшего перед посетительницей двери, ограничивалась от подъезда сеткой. Весь внутренний вид кабины намекнул Катрин, что лучше бы той подниматься пешком.
Заплеванная лестница привела ее к двери с табличкой «Креативные интерьеры». «Видать, интерьеру подъезда уже никакой креатив не поможет, раз они не берутся», — подумала Катрин, нажимая кнопку звонка. Никто не торопился идти встречать ее, и Катрин давила копку еще и еще, пока до нее не дошло, что звонок не работает.
На стук тоже никто не отвечал, и Катрин дернула дверную ручку. Не заперто.
Помещение «Креативных интерьеров» оказалось, вопреки настороженным ожиданиям посетительницы, чистым и полным приятных запахов — кипарисовый эфир, и, кажется, лимонный. На столах вдоль стен соседствовали аккуратно и со вкусом расставленные вазы, чаши, статуэтки, шкатулки, рамки для фотографий — столько всего, что у Катрин сразу разбежались глаза.
Она подошла и взяла в руки одну из фигурок — медный ушастый слоник, спину которого покрывала парчовая накидка, расшитая стекляшками. Судя по ценнику, за него просили сто двадцать два евро. Катрин чувствовала себя будто очутившейся в настоящей сокровищнице. Тем удивительней был контраст улицы, грязного подъезда — и всего того, что она увидела за незапертой дверью. Любой мог зайти с улицы и беспрепятственно вынести отсюда весь товар. Катрин подловила себя на желании случайно уронить этого столь приглянувшегося ей слоника себе в сумку, тем более что камер под потолком не было видно. Но она сдержалась и вернула его на место, между слоном побольше и треугольной чашей из зеленого стекла, полной странных черных шариков, похожих на ягоды, но скользких и мягких на ощупь.
— Есть здесь кто? — произнесла Катрин вполголоса. Ей не слишком-то и хотелось, чтобы кто-то откликнулся и нарушил ее идиллию. Никто не отозвался, а рисунок на обоях начал искажаться. Ромбы вытянулись, закручиваясь в спирали, их выцветший багрянец потемнел и приобрел кровавый оттенок. Кипарисово-лимонные запахи исчезли, перебитые затхлым плесневелым амбре.
— Нет, они и это чудесное место испортят, — пробормотала Катрин, сама не понимая, кто эти абстрактные «они».
Она открыла дверь в другую комнату, оказавшуюся рабочим кабинетом. Там за письменным столом, сидел, скрестив руки на груди, молодой человек приятной наружности. Его отсутствующий взгляд был направлен в стену, он даже не заметил, что Катрин вошла. Ей даже сначала подумалось, что она нашла покойника, но тот шевельнул пальцами.
Катрин подошла к нему и щелкнула пальцами прямо у того над ухом. Человек выпучил глаза и так подскочил, что ударился коленкой о столешницу и взвыл от боли.
— Э… Здравствуйте? — сказала Катрин. — Я по поводу кошек…
«Уважаемый Стефан,
Я поняла, что в вашем произведении каждый чих что-то символизирует, но как вы себе представляете эту постановку? После каждой реплики на сцену будет выходить толкователь, и объяснять зрителям, что значит тапок, да что значит катание по полу? Я работаю в театре двадцать пять лет, и если я с ходу не сообразила, о чем речь в вашей пьесе, то зритель тем более ничего не поймет.
Дам вам несколько советов на будущее.
Во-первых, избавьтесь от женоненавистничества. Женщины вовсе не делятся на стерв и подстилок, как вы их представляете в пьесе.
Во-вторых, будьте проще. Вас окружают простые люди, с которыми надо говорить простым языком, если вы хотите, чтобы вас поняли.
В-третьих, научитесь вежливости. Я не оставила без внимания ваш саркастический тон и больше не хочу иметь с вами дела. Надеюсь, вы примете мой совет к сведению, иначе закончите жизнь в нищете и без друзей.
В-четвертых, оставьте драматургию. Это не ваше.
— Бред, бред, какой бред, — сказал Стефан своему уставшему отражению в зеркале. — Все вокруг поехавшие, один ты нормальный.
ebooksa