Никта

— Уймитесь, месье. Не ожидал, что это так весело — чувствовать себя нищим. Или вы сошли с ума?

Американец вдруг резко посерьезел. Он опустил руку за шиворот и стащил с себя медальон на длинной цепочке — полосатый черно-серый камень, оправленный в серебро.

— Вот моя ставка!

— Полно вам, умейте проигрывать, месье, — сказал человек, что был дилером первые три круга.

— Я настаиваю! Ставлю свой медальон против того, что в тех двух бумагах!

— Вам не кажется, что ставки немного неравноценны? — спросил дилер. Люди уже начали расходиться и праздновать победу Рауля. Кто-то провозгласил, что сегодня напитки за его счет, и дамы, которые сами обыкновенно не играли, зато искали знакомств с победителями, принялись заказывать. Вновь заиграла музыка.

— Вы еще не забыли, что я — простой смертный, вызывавшийся играть против самого Нострадамуса? Какое уж тут неравенство!

— Я согласен, — сказал Рауль. — Мне доставит удовольствие лишить месье Миллера и его семейной реликвии.

— По моему мнению, она должна была входить еще в его первую ставку, которую он только что проиграл, — заметил дилер.

— Какая разница. Я уже сказал, что согласен продолжить.

Джейсон не стал говорить, что купил эту «реликвию» за три доллара на базаре. Он достал сигареты из кармана.

— Докурю одну — и играем.

— Я бы советовал вам не торопиться добить эту пачку. Вы еще нескоро сможете себе позволить купить сигареты, — произнес Рауль.

— Мне решать, когда и сколько курить, пацан, — заявил Джейсон. Дилер напряженно взглянул на Рауля, ожидая знака, чтобы вышвырнуть американца из заведения.

— От простого «мистера Шарлатана» я поднялся в ваших глазах до «Нострадамуса», а теперь деградировал до «пацана», — заметил Рауль. — Удачно скрываете свою панику. Мы уж было поверили в вашу безмятежность. Как небрежно он бросил медальон, как небрежно закурил! Крупье, тасуйте.

Тот повиновался.

— Они снова играют! — послышались голоса.

— Опять с американцем? Что он ставит? — вторили другие голоса.

— Чувство собственного достоинства, — ответил им Рауль. Джейсон пыхнул в него клубами дыма, но тот и глазом не повел. Он снова сосредотачивался на сдвиге точки сборки, и снова пролетел глубже, чем надо было. Да что же это…

«Моя жизнь! У меня есть еще моя жизнь!» — слышалось ему. Это будто бы кричал Миллер. Но вот же он — стоит и молча курит. Земля снова начала уходить у Рауля из-под ног. Назад, назад…