Никта

«Да, отцам жилось проще…» «Может, им было проще потому, что они гребли в одну сторону, а не в разные?» «Вы только послушайте! Дурак-бездельник берется учить умных людей! Да что ты знаешь о гребле? Да ты в жизни веслá не держал!» — продолжали трепаться голоса.

Он очнулся.

— Я беру третью карту, — смог выдавить он.

Все просто, как два пальца об асфальт — всего-то найти оставшуюся девятку!

Но девятка исчезла. Как Рауль ни силился, он не видел нужную карту. Настала его очередь вытирать мокрые ладони о штаны.

И снова мир потонул в тумане.

Свежий майский вечер был тепл и безоблачен, хотя трагедия требовала проливного дождя. Рауль осознал, что бежит по улицам, куда глаза глядят. Самообладание предало его в клубе, уступив место всепоглощающей панике, тогда-то он и бросился прочь.

Со всех ног он налетел на держащуюся за руки парочку, все трое повалились на землю, но тут же Рауль вновь вскочил и продолжил бежать под гневные окрики.

Зачем он так несся, не зная куда — Рауль и сам не знал, не мог объяснить себе, как до этого не мог объяснить, зачем согласился на последний круг с американцем.

Рауль помнил сквозь туман, что американец продемонстрировал всем восемь очков, а он все смотрел в свои карты, не в силах перевернуть их. Он не помнил, какая пришла к нему третьей, но в сумме все три давали не восемь и не девять. И тогда он бросился к выходу с этими картами в руках, и так и держал их, пока не выбросил в урну где-то на углу Бретонри и Репюблик, а сам побежал дальше, покрывая себя позором.

Когда его бок проткнули невидимые пики, он рухнул на скамейку, схватившись за голову руками. Еще вчера он был настоящим королем, чье слово вызывало трепет и восхищение, сегодня же рыжий америкашка поджег его трон вместе с седоком.

Он поступил как подросток, сбежав, но что ему оставалось делать — стоять, как чучело, пока все смотрят на его фиаско? Запоздало Рауля осенило, что надо было состроить скучающую мину, будто все так и было задумано, будто бы он устал от своей богемной жизни и решил сделать американцу подарок… Если бы можно было все вернуть назад!

«Зачем мы пошли купаться в тот день? Ты помнишь, кто предложил первой, ты или я?» — сказал голос в голове. Или написал? Как голос может написать прямо в уме?

Он не доставит им удовольствия, вернувшись. Пусть сами разбираются, как переписать все ему принадлежащее на американца.

Король… С чего он взял, что был королем? Всего-то декоративной собачкой, которой позволялось делать пафосную морду на потеху публике, и воображать, будто она здесь что-то значит. Хотя, в конституционной монархии именно это от короля и требуется.

Его ныне покойный отец был совладельцем; после смерти господина Филиппа доля в клубе перешла к его сыну, который разбирался в вопросах бизнеса так же скверно, как в точных науках. А их он прогуливал с завидным постоянством, что в школе, что в университете, который, впрочем, бросил сразу же после гибели отца. Неслучайной гибели.

Кто-то важный решил, что увлеченный мистицизмом Рауль будет прекрасной декоративной собачкой для клуба со столь мрачным антуражем, и не более. Его никто не собирался посвящать в настоящие дела клуба, да он этим и не интересовался, получая каждый месяц на счет некоторую сумму — и даже не задумываясь, что сумме полагается иметь как минимум один-два лишних нуля на конце. Теперь и этой суммы ему не видать.

Город плыл перед его глазами, наполняясь причудливыми силуэтами — следствие опять распоясавшейся точки сборки. Рауль силился привести свое восприятие в порядок; это ему не удалось.

Он съежился на скамье, прикрыв себя найденной тут же газетой. Надо было сразу отправиться домой, чтобы забрать оттуда как можно больше вещей, но теперь поздно — наверняка кто-то уже ждет его там.

Еще вчера он свято верил, что может убить человека и не понесет за это никакого наказания, во что он может верить сегодня?