Прежде чем он поймает

«Здорово, – ответил Эллингтон. – Я даже боюсь представить, как это возвращение подействовало на тебя. И, честно сказать, я немного злюсь на МакГрата за то, что он позволил тебе заняться этим делом».

Макензи пожала плечами.

«Я думаю, он наконец понял, что я не успокоюсь, пока не возьму расследование в свои руки».

Макензи открыла дверь и кивнула на пассажирское сидение.

«Прокатишься со мной?»

«Да, звучит заманчиво».

Было приятно, что он снова рядом. Между ними чувствовалась напряжённость, но они легко могли с ней справиться. Сейчас Макензи снова ощущала себя и его одним целым: если в пути ей вдруг случится споткнуться или упасть, Эллингтон всегда будет рядом, чтобы помочь ей подняться.

Она выехала с парковки на дорогу. Эллингтон взял её за руку. Даже его нежное прикосновение теперь ощущалось по-другому.

«Тебе следует научиться отделять работу от личной жизни, – сказала себе Макензи. – А если не научишься, это дело тебя погубит».

ГЛАВА 13

К тому времени, когда Макензи приехала в управление, сделала себе кофе и зашла в конференц-зал, для начала брифинга всё было готово. Люди то входили, то выходили из зала заседаний, двигаясь быстро и точно. Обычно такое оживление являлось предвестником скорого закрытия дела. Макензи нравилась такая энергия и энтузиазм, но, с другой стороны, ей казалось, что они лишь попусту тратят время.

Опасаясь, что своим видом может испортить всем настрой, Макензи расположилась в самом дальнем углу зала. Она взяла копии предварительных отчётов с ночного убийства и изучала их до тех пор, пока Пенбрук и ещё несколько сотрудников не вошли в кабинет. Эллингтон сидел рядом, и, хотя ей нравилась его близость, в глубине души ей хотелось, чтобы этим делом она занималась в одиночку. Макензи чувствовала, что должна разобраться со всем ради себя, но тогда Эллингтону достаётся лишь роль безучастного свидетеля.

«Я поговорила с мамой, – подумала Макензи. – Поговорила и поняла, что, несмотря на все грехи, в отношении этого дела её совесть чиста. И сейчас я как никогда хочу покончить с ним раз и навсегда».

Она поймала на себе взгляд Эллингтона. Он улыбался. Он хорошо её знал. Знал, когда ей нужно помочь, а когда оставить в покое. Макензи очень ценила в нём это качество, которое напомнило ей, почему на смену физическому влечению пришла настоящая любовь. Чувствуя её состояние, Эллингтон решил дать ей работать так, как она работает над любым другим делом.

Через несколько мгновений Пенбрук попросил одного из присутствующих закрыть дверь, а затем занял место во главе стола. Он предпочёл стоять и представлял собой не что иное, как комок нервов. До настоящего момента он даже слова не сказал Макензи. Теперь она поняла, что он действительно был зол на неё за двухдневную поездку в округ Моррилл.

«Хорошо, хорошо, садитесь», – громко сказал Пенбрук.

Примерно дюжина сотрудников заняли свои места, и разговоры сначала свелись до шёпота, а потом и вовсе прекратились.

В течение нескольких минут Пенбрук вводил собравшихся в курс дела, касающегося ночного убийства за старым бакалейным магазином. Его версия полностью совпадала с рассказом бездомного, с которым Макензи беседовала меньше часа назад.

«Информация на данный момент такова, – добавил Пенбрук, закончив с подробным изложением, – что мы до сих пор не знаем имени убитого. При нём не нашли документов. Это может быть связано с тем, что один из бродяг обшарил его карманы после смерти и сбежал. Мы ничего не знаем об этом человеке за исключением того, что убит он был тем же способом, что и другие бездомные. Начиная от выстрела в упор и заканчивая визитной карточкой, все случаи абсолютно идентичны. На данный момент это всё, что у нас есть».

Покончив с этим, Пенбрук перешёл к просмотру слайдов с места преступления. Макензи внимательно рассматривала их, пытаясь заметить какой-нибудь знак или подсказку, которую она вдруг пропустила, находясь на месте убийства. Ничего не было. Абсолютно ничего.